— Тебе, конечно, известно, государь, что мне часто приходилось давать еду хищникам. Я знал, что сегодня меня должны кинуть им на съедение. Поэтому утром постарался накормить их так, чтобы они были сыты по горло, — и довольный своей находчивостью и видя разочарованные лица окружающих, бесстрашный мужчина засмеялся.
— Ты издеваешься надо мной в присутствии моих подданных, — с угрозой сказал разгневанный султан.
— Ты не можешь убить меня, — отпарировал Колен Потювель. — Слово султана тверже алмаза!
— Ты мне нравишься, Колен, — отдавая должное его словам и смелости, произнес султан.
— И ты мне нравишься, государь, — вернул ему комплимент собеседник, вклинившись в его речь.
— Но твой главный недостаток — гордыня! Ты убежден в том, что выше меня, — закончил свою мысль султан, поморщившись от того, что раб его прервал.
— Этот недостаток можно легко устранить, — усмехнулся раб. — Отруби мне голову!
— На сей раз ты перешел все границы дозволенного! — взъярился владыка, выхватив опять саблю из ножен. — Ну, что ж, твое желание будет исполнено!
Колен Потювель вытер губы и, не говоря ни слова, встал на колени, склонился ниц и отбросил вперед свои светлые волосы, обнажив загорелую шею в ожидании Удара.
Султан подошел вплотную и замахнулся саблей.
Анжелика, видевшая всю эту сцену, не в силах сдержать себя, стремительно выскочила из своей ниши, сорвала паранджу, которая мешала ей бежать, подскочила к султану, схватила его за руку с саблей и не дала нанести ему роковой удар.
— Кто посмел?! — взъярился султан, поворачиваясь к ней в ярости.
Увидев прекрасную светловолосую незнакомку с зелеными глазами на открытом лице, изумленный султан восхищенно уставился на разгоряченное лицо со сверкающими глазами и алыми губами.
Осман Фераджи удовлетворенно произнес:
— Наконец-то!
Лейла, сидевшая сзади, вздрогнула при появлении Анжелики, как от удара.
— И ты ее прятал? — охрипшим вдруг голосом спросил султан у своего управляющего.
— О, повелитель, я хотел вам сделать сюрприз, — склонился тот в почтительном поклоне.
Колен Потювель, не дождавшись удара, поднял голову и с удивлением, а потом и с благоговением стал глядеть на чудо, появившееся неизвестно откуда и задержавшее его казнь. "
— Она прелестна! Она восхитительна! — воскликнул султан, все более восхищаясь красавицей, стоящей с гордо поднятой головой и не смущающейся его пожирающих взглядов.
Затем он взял себя в руки, напустил на лицо невозмутимое выражение и сказал, обращаясь к рабу, все еще стоявшему на коленях в ожидании казни:
