— Благодарю, — сказал он, напившись и вытерев губы, — я чуть не умер от жажды.
— Ты француз? — спросил капитан галеры, подозрительно оглядывая спасенного.
— Да — подтвердил тот, — но я не воин, я — торговец. Я заплачу за спасение.
Один из матросов, разбиравших вещи спасенного, не говоря ни слова, протянул капитану галеры какую-то тряпку. Капитан развернул ее и вспыхнул от гнева, увидев ненавистный крест.
— Мальтийский рыцарь? Ты еще пожалеешь, что попал ко мне в руки! Заковать! — приказал он матросам, указывая на свободное место у одного из весел.
Без всяких церемоний, хлеща по плечам спасенного, матросы за несколько минут исполнили приказание, и вот уже он с широкоплечим светловолосым крепышом-соседом тоже стал мерно сгибаться и разгибаться, погружая в воду и вытаскивая из нее тяжеленное весло.
Сосед, посмотрев на исполосованную рубаху нового товарища, на которой проступали пятна крови, сочувственно произнес:
— Да, вам досталось!.. Я — Симон Белпек из Сен-Мало.
— Как придем в Алжир, — спокойно ответил черноволосый, — попробуем бежать.
— Я вижу, вы человек отчаянный, но из тюрьмы не сбежишь, в алжирских тюрьмах крепкие стены.
— Слушай меня! — в паузах между гребками прошептал новичок. — Завтра будешь свободным, да еще и разбогатеешь.
Симон недоверчиво посмотрел на него, покачал головой, но что-то в голосе и внешности нового товарища внушало к нему доверие и уважение и видно было, что он не шутит.
Унылая, процессия невольников, скованных общей цепью, брела по раскаленным камням улицы под конвоем стражников, направляясь в местную тюрьму.
Это шли гребцы и пленники с прибывшей в порт галеры, которые в перерывах между рейсами содержались там.
Хотя тюрьма и не была местом, о котором можно было бы мечтать, но обессиленные каторжным трудом и жарой люди думали о ее темной прохладе и хотели побыстрее оказаться в ней и отдохнуть, лежа на каменном полу.
Чумазые мальчишки в рваной одежде, улюлюкая и строя гримасы, бежали за ними, дразня и бросая камни.
Взрослые отходили к стенам домов и оградам, расступаясь и неприязненно оглядывая проходящих неверных.
Даже женщины в глухих паранжах или с закрытыми до глаз лицами, останавливались, словно невзначай, и с любопытством стреляли взглядами в сторону неверных — врагов ислама.
— Пленников! Пленников ведут! — раздавались тут и там крики, и любопытные подходили ближе.
Стражники, боясь всяких осложнений, которые могут испортить «товар», забегали вдоль колонны и свирепо кричали:
