Рука Рескатора вздрогнула, так как он действительно хотел проткнуть подлецу горло, но он сдержался, опустил шпагу, и, играя желваками на смуглых скулах, спокойно сказал:
— Это слишком легкая смерть для тебя. Это слишком просто. Ты умрешь медленной смертью. Такой же жестокой, как ты сам! Янсон, — обратился он к помощнику, — заберите на шхуну всех, кто еще жив. А его привяжите к грот-мачте.
Приказание было исполнено тщательно. Де Скренвиль не мог пошевелить ни рукой, ни ногой.
Бывший маркиз сначала опешил от этого неожиданного решения победителя и даже обрадовался, что его не будут мучить и пытать. Но чем дольше он задумывался, тем больше начинал понимать, какая ужасная смерть его ожидает на покинутом, неуправляемом корабле, среди трупов и душ рабов, которых он замучил раньше, представил муки голода…
Уцелевшие члены его команды, таща за собой раненых, поспешили перебраться на шхуну, пугливо оглядываясь на своего бывшего капитана, теряющего рассудок от страха и отчаяния, и осеняя себя крестным знамением.
— А-а-а! — закричал де Скренвиль, напрягаясь и силясь разорвать стягивающие его веревки.
Рескатор подошел к нему и спокойно сказал:
— Я оставляю тебя здесь наедине с твоей совестью. Прощай! — И последним покинул борт бригантины.
— Нет!.. Рескатор! Нет!.. Лучше убей меня сразу! Рескатор! Убей меня! Только не оставляй меня здесь одного! Убей! — заорал в безумии де Скренвиль. — А-а-а… Рескатор! Сжалься! А-а-а…
— Отдать швартовы! — приказал Рескатор, поднявшись на капитанский мостик и не обращая никакого внимания на крики поверженного врага.
Шхуна отошла от бригантины, но долго еще с палубы покинутого судна доносились отчаянные вопли де Скренвиля.
— Поднять паруса! — приказал Рескатор. — Курс на Алжир!
— Но это безумие. Они не впустят в порт судно, принадлежащее Рескатору! — возразил Янсон.
— Курс на Алжир! — повторил капитан.
