Дукан ещё пободался с ним взглядами, кивком признал, что мысль неплохая и допил второй кубок.
* * *
В дверь постучали излишне вежливо даже для слуги.
Дукан и Кальдур обменялись тревожными взглядами, и старик кивнул — в этом доме неприятностей он не ждал.
Кальдур поднялся и открыл дверь. Снаружи стоял высокий мужчина, с птичьими чертами лица и жидкими чёрными волосами, собранными сзади в хвост. Его длинные худые пальцы изобразили лёгкий поклон.
— Я Виссарион. Целитель. Граф просил осмотреть гостей.
— Спасибо, мы в порядке, — Кальдур поспешил закрыть дверь перед орлиным носом, но Дукан шикнул на него. — Хорошо, заходите.
Целитель вошёл, Кальдур выглянул в коридор на всякий случай, и закрыл дверь на засов. Виссарион застыл в проходе, словно ожидая дальнейшего приглашения, Кальдур снова взглянул на Дукана, тот кивнул и Кальдур повёл целителя в комнату Анижи.
— Моя подруга порезалась, — быстро проговорил Кальдур, они вошли, Анижа встретила их испуганными взглядом. — Вот она. Анижа. Это врач, он осмотрит твою рану. Всё в порядке.
— Здравствуйте, — Анижа чуть поклонилась.
Целитель ей не ответил, присёл рядом на кровать, взял её за запястье и освободил от платка.
— Эта рана выглядит свежей, — целитель мягко разрезал швы, раскрыл края раны и осмотрел её. — Она не серьёзная. Вижу, что её промыли. И зашили, пускай не очень хорошо. Швы можно было не накладывать. Поверхность ладоней заживает хорошо и так. Достаточно было забинтовать.
— Этой ране больше десяти дней.
В беспристрастных глазах целителя проступил интерес, он снова осмотрел рану, куда внимательнее, буквально вцепившись глазами в каждую её точку и линию.
— А у тебя были другие раны, девочка? — спросил он вкрадчиво. — Как они заживали?
— Хорошо, господин. И кровь тоже хорошо останавливается.
— Ты чувствовала слабость и потливость? Когда выполняла обычную работу, например.
— Это не болезнь крови, господин. И не плоти. Эта рана нанесена осколком чёрной руды. Я была неосторожна. Точнее не могла быть осторожней. Нужно было спасти жизнь человека. Достать осколок. Я не думала, что он будет острым как бритва.
— Ха, — Виссарион зачарованно смотрел в лицо Анижи. — Всё меньше мифов остаются мифами в это смутное время. То, что я слышал о чёрной руде, вряд ли тебя обрадует девочка.
— Говорите.
— Не вижу никаких следов ожога, яда или заражения. Просто порез, с краями ровными, как от острейшего стекла. Чёрная руда… если ты не обманываешь меня, оставляет именно такие следы. Она ранит не только тело, но и душу. Душа уже забывает, каким тело было без раны и рана не может зажить. Тебе больно?
