Артем и в самом деле, оказался классным заботливым другом.
Единственное осложнение заключалось в том, что я ему нравилась. Парень старался это скрывать, но чувство посерьезнее обычной дружеской симпатии порой отчетливо просвечивало во время игровых поединков.
Меня можно было поздравить: я научилась управлять воспоминаниями Марьи, отталкиваться от начала эпопеи, чтобы двигаться дальше. Всего-то требовалось выделить опорные пункты — образы, а еще четко выстроить схему ментального взаимодействия с заговоренным мечом. Иногда мне удавалось находиться почти одновременно в двух плоскостях восприятия, и при этом контролировать ситуацию.
Во время тренировочного поединка с Артемом на древних мечах, я то и дело видела на его месте плечистого богатыря — светловолосого, бородатого, я бы даже сказала, благообразного. Заметив того партнера по спаррингу в метро, конечно, не в льняной робе, а в современной одежде, я приняла бы его за священника. Добродушная улыбка слегка отдавала печалью, а во взгляде застыла глубокая задумчивость, граничащая с тонким упреком, как у святого подвижника на иконе.
Копируя действия Марьи, я подталкивала Артема перенять тактику незнакомого еще по имени богатыря, и напарник подыгрывал мне. Мы вели поединок без применения сверхсилы и неторопливо, как в замедленной съемке. Исторические персонажи действовали так же, поскольку это был урок.
— Не утомилась? — мягко улыбнулся богатырь, и его меч, нежно погладив железного соперника, соскользнул вниз.
На его загорелых щеках и окладистой бороде играли солнечные зайчики, отблески утренних лучей, проникших в занавешенные окна горницы.
Никто не должен был видеть, что происходит в боярском тереме.
Я остановилась, опираясь на меч, чтобы не вырубиться на ходу. Жестом попросила Артема отойти.
— Ни чуточки, Тимофей, — ответила Марья. — Дозволь еще немножко мне с тобою биться понарошку.
— Довольно на сей раз, Марьюшка, — богатырь глубоко вздохнул, почесал бороду и тихо проговорил. — Эх, надеюсь, пригодится тебе, женушка, мое ученье. Мне от черных псов царевых, верно, не уйти. Скоро насмерть стоять буду за наших детушек. А ты убереги Егорку с Феклушей от неправедного гнева безумца Иванки. Спрячь от ослепленных злобою очей. Вот мой тебе завет.
— Не ходи к нему, родимый, — Марья взяла мужа за руку. — Бежим вместе.
— Не бежал от супостатов. Уложил много врагов на поле брани… От государя — лиходея стыдно мне в овраге хорониться. Надену кафтан шелковый да сафьянные сапожки и выйду на казнь, как на престольный праздник.
