Ненька моя Евреïна | страница 40

Урок иудаизма. Воркута, 1956 г.

Но невзирая на никудышные шансы, количество желающих сыграть с ОВиРом в "еврейскую рулетку" год от года росло. Сведения по УССР: 1951 г. – 1 заявление на выезд (…не иначе как "выдворяли" какого-нибудь престарелого ребе), 1955 г. – 315 заявлений, 1956 г. – 1,260 заявлений. Распустились евреи без усатого "татэ", мало того что набрались наглости "воссоединяться семьями" (и ладно бы на Колыме, в то ведь в Нью-Джерси), так начали ещё требовать возвращения отобранных синагог. В 58-м харьковское ГБ жалуется: "..посол Израиля держит связь с активом верующих и информируется последними о положении с синагогой в городе Харькове".

Синагогу харьковским иудеям конечно же не отдали, но был хотя бы признан сам факт их существования: в 1959-м году Комитет по делам религий зарегистрировал "общину иудейского вероисповедания города Харькова". А заодно и в Виннице (мазал тов! ступил таки иудаизм на землю моих предков!!!). В 1956-м году при московской хоральной синагоге власти позволили открыть единственное на весь СССР иудейское духовное училище готовившее (о нет, упаси боже, не раввинов а…) горстку дипломированных резников-шойхетов для общин грузинских евреев.

Выпускники и преподаватели духовного училища при Московской хоральной синагоге. Москва, 1959 г.

В том-же году, трёхтысячным тиражом издан был первый и последний советский сидур "Ха-Шалом", плюс вышеупомянутый иудейский календарик на 1957-й год. В куцый список "еврейских побед" постсталинской оттепели можно внести и неожиданно прокатившуюся по областным центрам Украины кампанию по переименованию исконных еврейских закоулков в улицы им. Шолом Алейхема. Вот уж действительно его творчества достойный юмор."…Мне хорошо – я сирота".

Еврейские улочки пятидесятых. Я, рождённый в середине следующего десятилетия, вас не застал. Шолом Алейхема, Банная (ещё с до войны – Баумана), Философская (по-моему, самое еврейское из всех названий) – ваши дворики "с удобствами посередине", тётки с тазами абрикосового варенья, покосившееся голубятни… То ли всё это грезилось мне в навеянном генной памятью сне, то ли две-три бусинки ваших, некогда плотно опутавших Еврейский базар ожерелий, закатились ненароком в мои семидесятые. И затаились там, испуганно прислушавшись к доносящемуся из-за угла бульдозерному рыку.

Улица Ленинградская. Аплодисменты очень по-свойски и крайне по-летнему полураздетых соседей. Я (…он чей – Марика с Ривочкой?) делаю гимнастическую стойку "на голове и руках" и на животе хохочущего дяди Моти. Живот под синей "швэдочкой" ходит ходуном, я для баланса дрыгаю ногами в драных "полукедах". Тётя Бэба, бюстом перевесившись через подоконник, кричит, что я "хаим-танц" и пусть я уже иду кушать.