Маму я навещала последний раз в декабре, накануне нового года. Шальная мысль, отметить праздник вместе, выветрилась из меня утром тридцать первого, благодаря мамуле и её сожителю Мишане. Михаил Андреич, будучи в одном исподнем, с хрипотцой и задором с самого утра выводил «Три белых коня», под бодрый мамин аккомпанемент. Я спешно умывалась и собирала вещи, тихо радуясь, что мама ещё не научилась бренчать шансон. Провожали меня весело, под «Зимнюю вишню», и искренне недоумевали «чего это я выдумала уехать».
Могу с уверенностью заявить, зимой дом выглядел более уныло. Усыпанные листвой сирень и акация сейчас прикрывали значительную часть некогда белого фасада, с потрескавшейся местами штукатуркой. Я вошла в пропахнувший сыростью подъезд, миновала три деревянных ступени и встала у перил. Дом у нас одно подъездный, двухэтажный на восемь квартир, соответственно, по четыре на этаже. Наша и баб Тасина двери свежеокрашены серой краской, в параллельном ряду соседи сменили на современные, металлические. Может и матери заменить? Тишина стояла на этаже подозрительная, небывалая, сказала бы я. Даже телевизора из квартиры соседки не слышно, а баба Тася любит вздремнуть под сериал, причем убавлять громкость ей никогда не приходило в голову.
Квартира оказалась не заперта. Я толкнула дверь, скинула в прихожей кеды и прошла в кухню. Чисто. Хороший знак. Пару чайных кружек на дне раковины в расчет не беру, хотя ещё не факт, что из них пили именно чай. Живая душа нашлась в количестве одной штуки: Мишаня спал на диване в гостиной, притулив голову на свои ладони.
— Михаил Андреевич, — громко позвала я. Особо он мне не нужен, да негоже вполне здоровому мужику днём почивать. — Мама где?
Он подскочил по-солдатски, присел, вытянулся в струнку и только после распахнул глаза. Именно распахнул. Ресницам, обрамляющим веки Мишани, позавидует любая девушка. Сфокусировал на мне недоверчивый взгляд, убеждаясь, что я не мираж, а стою перед ним из плоти и крови, крякнул и заголосил:
— Вот те раз! Женечка наша приехала! Ух, ты ж! Ух!
Мишаня подскочил, хлопнул себя по ляжкам и присовокупил что-то о счастье привалившем в дом. Под этим счастьем, судя по всему, подразумевалась я. Хотя не исключаю, что радовался он, узрев повод «отметить знаменательное событие».
— Мама где? — повторила я вопрос.
— Так на работе она, Жень. На работу ж устроилась, к помещику нашему. Хорошая работёнка, не пыльная, всех делов раз в день полы в офисе помыть.
