— Ну? И что же в тебе такого опасного, что твоих хозяев мочат, где поймают? — осведомился он у нити.
Та невозмутимо свернулась на ладони калачиком: ты у нас Нартах, вот ты и разбирайся. Её поддержала вторая нить, явившаяся подышать свежим воздухом. И третья, высунувшая наружу только нос. Стас криво ухмыльнулся. Перебросил за спину вечно лезущую под руки косу. Ну, что ж, господа инопланетяне, приготовьтесь. Вам, конечно, повезло, что занесло сюда не Рембо. Но, вам не повезло: Стас очень хочет выжить человеком, а не каким-то хламом. Придётся поднажать на мозги. И на подлость, которую тоже можно натаскать, как пса — пообещал он вставшей на дыбы нити. И отдал первый, пришедший в голову приказ.
Глава 2
К чёрту тайный побег — линяем под фанфары
Проснувшаяся Витка села на кровати. Протёрла глаза варежками, потешно зевая бубликом маленького ротика. Стас обрадовался, почувствовав внутри тёплый снисходительный отклик на милые детские жесты. Ночью он почти убедился в том, что мосты сожжены. Что его душа как-то оскудела, но зато обрела вполне ощутимые жёсткие границы. Забаррикадировалась в панцире, не впуская обратно прежнее дитя. Да и посторонних не жалуя — никаких связей в надежде на верного друга! Или учителя с запасом безотказных советов на каждый случай. Обойдёмся. За друга надо впрягаться, а учителю доверять — сплошные бреши в обороне. Доверять только себе! И впрягаться лишь за себя. А ещё он заметил, что внутри постоянно зудит какое-то раздражение. И новые кулачищи чешутся кому-нибудь зарядить, чего прежде за ним сроду не водилось
— Ты не спал, — укоризненно заметила Витка, шлёпая к нему по каменному полу босиком.
Стаса аж передёрнуло. Он подхватил засранку на руки. Утащил обратно на кровать, усадил и взялся за сандалетки. И впрягаться лишь за неё — пошла душа на последнюю уступку, прежде чем задраила дверь. Если тебе в целом свете некого любить — говорила мама — ты либо дебил, либо предмет неодушевлённый в прямом смысле слова. Стас ещё не понимал: хочет ли он любить эту узкоглазую мелюзгу? Но вот защитить её уже почитал за дело принципа. Он вытащит Витку отсюда любой ценой. Иначе его лишат последнего, что осталось: шанса научиться себя уважать по-настоящему. Будь у него время там, дома, он бы обязательно попробовал. А тут вообще без вариантов: или мужик, или сдохни, чтоб не мучиться.
— Ты сколько нитей в меня загнала? — поинтересовался он, шнуруя сандалию на тощей лодыжке.
