Короче, Гранка поняла: ей плевать, какие мотивы движут этой шарлатанкой, но проявить себя она заезжей гастролёрше не даст. Без суда и следствия прикончит — пусть даже на глазах публики. Стая не развалится, если Патрик надует губы. Цену берры своим дамам успели узнать. К счастью, не принцессы сказочные: сильные, ловкие, смелые, себе верны и друг другу. Законы стаи правильно понимают — было, где впитать духмяные нравы борьбы за выживание. Приличные женщины в собачьих условиях жизни оборотней загнутся при прочих равных условиях. Приличная — она оттого и приличная, что насилие над чужими личностями не приемлет. Гранка тоже кровью рук не марала, но лишь потому, что повода не давала вывести её на эту орбиту криминального мира. А жизнь выведет — рука не дрогнет. Не понять откуда, но она точно знала за собой подобную решимость. А ещё… Она всеми печёнками чувствовала эту решимость в Гале. Хладнокровию девицы можно было позавидовать.
Размышляя на эту тему, Гранка не сразу поняла, где находится. Знакомые до боли места. Попросила Грашу ещё чуток подрасти и окинула окрестности чутким быстрым взглядом мандарина. Небо чистое, вторая луна уже выползла на помощь первой — видимость отменная. Впереди меж деревьев что-то сверкнуло: раз, другой, третий. Вода — подсказала добросовестная Граша. Большая вода. Широкая и быстрая. Река — констатировала Гранка, готовясь к выходу на её берег. А едва вышли, как настроение резко подпрыгнуло: знакомые воды, знакомый холм и знакомые стены котловины на горизонте. Но это лирика. А вот то, что на вершине холма горит костёр и бугрятся подозрительно знакомые груды меха — это уже спасительная проза жизни. Осталось форсировать реку, и дело почти сделано.
Граша заволновалась. Знаю, девочка — мягко коснулась её сознания Гранка — всё знаю. Помню, что за пакость водится в этой реке. Не волнуйся: участь тех мандаринов, которых в прошлый визит сюда утянули на дно тонкие щупальца, тебе не грозит. Медведи побеспокоятся. А нам с тобой главное не паниковать.
Боковые глаза зафиксировали справа Дубль-Ри, слева Дубль-Пата. Медведи подошли к самой воде и резко пошли в рост — Граша тоже наддала. Но рядом с ними выглядела цветочком лютиком на фоне матёрых пней. Ребята медленно вступили в воду — Граша не отставала, нервно вскидывая ноги. Когда добрались почти до середины, из воды выметнулась знакомая серебристая ветошь, разодранная на тысячи гибких нитей — щупальца речной каракатицы. Они захлестнули шею Дубль-Пата и натянулись струнами диковинной арфы. Медведь небрежно сгрёб их хвостом в пучок и от души дёрнул. Струны полопались. На поверхности суматошно заплескалась белёсая туша каракатицы. Дубль-Пат немедля лупанул по борзому моллюску обеими хвостами, подняв фонтаны брызг. Потом ещё пару раз повторил экзекуцию, даже не удосужившись остановиться. Граша осмелела и взялась уверенней продираться через упругую воду.
