— Ты вот что, Кузьмич, — не оборачиваясь к домовому, хрипло выдавил Ждан. — Ты вели мне чаю побольше принести сюда…
Бабай Кузьмич плечи расправил, заулыбался в усы пушистые, бороду огладил да голову на бок склонил, умильно на царя молодого поглядывая, указания слушая.
— Что гости? По домам разъехались? — царёва спина напряглась в ожидании ответа.
— Да как же царь-батюшка, как можно-то. Молодых с опочивальни не встречали, второй день не отмечали, презентов ответных не получали. Да и не просыпались ишо, — растерянно забормотал домовой.
— Не просыпались, говоришь? — задумчиво протянул Ждан и развернулся-таки к хранителю. — Ты вот что, Кузьмич, — скривив губы в улыбке, молвил царь. — Ты вели-ка домовятам громокруг достать из кладовой, да в залу бальную притащить. Будить пойдем гостей разлюбезных. Царь не спит, и другим спать не велит, — залихватски выкрикнул молодой государь, пустил петуха на последнем слоге, и расхохотался смехом неприятным. — Столы накрыть. К дверям в гостиную скоморохов поставить с подносами да чарками пудовыми. Всем пить-веселиться! Неси наряды да умыться, — Ждан без всякого перехода закончил указания.
И началась суета.
Бабай Кузьмич сапожком топнул, дверца скрипнула, замельтешили домовята. Кто тазик волок, кто кувшин с водой, третий полотенце мягкое духавитое. Которые постарше — одёжу царскую тащили на вытянутых руках. Через время малое Ждан I Неотразимый во всей своей неотразимости отражался в зеркале ростовом. Довольно хмыкнув и пригладив волосы, царь стремительным шагом вынесся из кабинета прямиком к бально-гостиной зале, посередь которой слуги расторопные ужо поставили гонг огромный, в два роста человеческих.
Поплевав на ладони, Ждан выхватил из рук домовёнка колотушку и со всей дури молодой шандарахнул по диску. Попадала на пол прислуга от гула великого, дрогнули стены дворцовые, заметалась по саду Каурка перепуганная, что спозаранку вышла прогуляться в цветники царские. Да вещать начала. Прибежал Сивка, буркой жену спеленал, да только и оттуда неслись предсказания. Стараясь не вслушиваться в вещий лепет, вскинул он своё сокровище на плечо, оземь ударился и исчез со двора государева от греха и от плахи подальше.
Рок-кот Баюн в одних подштанниках из кухни выскочил, морду лапой утираючи, кувшин со сливками к груди прижимаючи и помчал, дороги не разбираючи, в покои гостевые, тихонько подвывая басом, подскакивая под ступенькам: «Хо-ро-шо, все будет хо-ро-шо, будет хорош я э-э-э-это зна-а-аю!»
