И я невольно восхищался ею. Особенно, когда, выйдя из операционной часа через три, она устало села на стоящий рядом со мной стул.
— Гарантий дать не могу. Но что могла — сделала. Больше в наших условиях — нереально.
— Жить будет?
Пожала плечами.
— Я тебе не Бог, откуда мне знать. Но шансы есть. Вот придет в себя, увидим.
Ну, это уже немало! Я рад был и таким прогнозам. Обратил внимание, снимая окровавленные перчатки и не выбрасывая, а складывая их в металлический бикс, она посматривает в мою сторону, как будто чего-то ждет. Ах, ну да! Подчинившись внезапному порыву, сделал шаг навстречу и положил руку на ее запястье. Она почему-то вздрогнула, испуганно вскинув глаза. Я, отбросив неуместное желание погладить теплую гладкую кожу, сказал:
— Спасибо! Спасибо тебе большое! Я — твой должник!
Она улыбнулась. Осторожно вытащила свою руку из захвата моих пальцев и шагнула назад.
— Уверена, что размер долга Слепой тебе уже озвучил.
— Да, что-то типа того: "Сходи туда — не знаю куда. Принеси то — не знаю, что"!
— Он мастер загадывать загадки!
А сказала-то как! С восхищением! Вот так и должна женщина о своем мужчине отзываться и никак иначе!
— Я так понимаю, что забрать Саньку сейчас не получится?
— Ни в коем случае. Несколько дней будет здесь. Слушай, а что там с тревогой? Я совсем забыла, когда оперировала.
— Да, как мы сюда вошли, так все и стихло. Мальчишка, который кровь переливал и помогал тебе, недавно возвращался, сказал, что все в порядке — все проблемы улажены. О большем я не расспрашивал.
Она кивнула.
— Ну, что пошли к Слепому. К Саше я пришлю своего помощника — будет сидеть и наблюдать.
Я задумался. Все-таки мы по разные стороны баррикад. Вдруг ее пацан моему мальчику чем-нибудь навредить захочет? Было бы лучше к нему Петровича приставить — да он еще и медик к тому же! Но она, похоже, поняла причину моих сомнений.
— Лекарство у нас — на вес золота. Особенно то, что в качестве наркоза используется. Если уж оно на кого-то потрачено, значит, этот человек важен для нас. Никто его не тронет здесь. И мой Пашка свое дело знает — я его учу.
Она шагала вперед, а я — следом, с удивлением посматривая на ее задницу — как-то с этого ракурса не успел рассмотреть! А надо сказать, смотреть было на что! Мужского покроя брюки явно были ей маловаты — туго облегали ягодицы. У нас в таком виде ходить было бы опасно для многих — если уж не трахнуть где-нибудь за углом (что, хоть и каралось, но тоже было возможно), то зажать и облапать, при отсутствии защитника, как пить дать могли.
