Кабинет взорвался возгласами.
— Командор!
— Всего сотня из десяти миллионов!
— Мы могли в жизни не пересечься даже на Линиях!
— Имена повторяются!
— Кто запоминает номера случайных знакомых?
Кампари встал.
— Имена повторяются редко, а увольнение не может не вызвать кругов на воде.
— Нам что, сидеть и пялиться в экран?
— Раз в год можно! Я же пялюсь. Теперь стимул: если к полудню я услышу только «Ничего на ум не приходит» — а такое, не спорю, возможно — я испытаю тягостное разочарование. Знаете, что сможет его притупить? Бег по Линиям. Сегодня же.
— Нашли, чем напугать, — заулыбалась компания.
— Ночью.
Повисла пауза.
— Ночью безопасней, — серьёзно кивнул Кампари. — Поезда не ходят.
— Командор, так освещение тоже отключится! Бег по Линиям в полной темноте?
— При свете звёзд, — утешил он.
— В полной темноте, — заключил Виктор.
— Фонарики я разрешу.
— Если держать в руке фонарь и светить под ноги, равновесие держать трудней!
— Страшно?
— Нет! — искренне отозвались шестнадцать голосов.
— Так я жду потока воспоминаний к полудню.
— Тиран вы, командор, — заметил Фестус. — Я вами горжусь. И эполеты к лицу. А помните, совсем недавно вы их пытались стряхнуть — с непривычки?
— Я не ослышалась? — Дик опустилась на табурет. — Заставляешь их бегать по шпалам на стометровой высоте? А поезда?
— На окраинах ходят редко, особенно в середине дня. И я никого не заставлял, а однажды предложил. Ребята, как ты могла заметить, отчаянные, но не без мозгов: сразу просекли, что в темноте риск чрезмерный.
— Вот почему они заявляют, что ты «поехавший». И давно ты додумался до таких развлечений?
— Что? — Кампари раздраженно вздохнул и стёр несколько напечатанных строк. — Давно, в шестнадцать. Обнаружил непроходимые участки и со злости решил преодолеть их по Линиям, но пешком. Тренировался в ремонтных ангарах. Знаешь, как они выглядят? Сейчас покажу.
— Не переводи бумагу!
— Поздно. Смотри: высота ангара — три метра, на крыше — отверстие. Рельсы спускаются к нему от конечной станции. Самая крутая горка на Восьмой Линии: от станции до ангара всего семьдесят метров. Представила угол наклона?
— Начнёшь учить меня геометрии — взбесишься, мы уже пробовали. Давай дальше.
— Рельсы над отверстием состоят из подвижных блоков и при необходимости опускаются внутрь вместе с вагоном. Туда я и забирался: падение с трёх метров, пусть и на бетонный пол, не так пугает. Потом, уже на Линиях, вдоль платформ шёл уверенно, но вот дальше — колени дрожали. Зато сообразил: если потерял равновесие, падай вперёд. Лучше сломать руку или нос, чем сорваться. Потом зарядили дожди. Ходить по скользким шпалам не решился. Зимой додумался, что рельсы — не канат, шпалы расположены часто: хватает обычного шага. Это и есть главный секрет: смотреть под ноги, но идти как по земле. Разве что от раскинутых рук трудно отказаться. Весной продолжил вылазки. На поворотах терял баланс и опять покрывался синяками, но в итоге привык. Мальчишки освоились гораздо быстрей. Кроме Фестуса — он умней нас, вместе взятых, и стреляет метко, но безнадёжен даже на крышах ангаров, так что угроза про ночные забеги его не касалась.
