Кампари понял, что уже не окружён контролёрами. Что же случилось — он распихал их, пробираясь к парапету, или они сами разомкнули кольцо? Всё оказалось проще: они расступались перед Валентиной, не отстающей от Кампари ни на шаг — краем глаза он видел её растрепавшиеся светлые волосы, хотя смотрел только на Пау, боясь лишний раз выдохнуть.
Художник приблизился к повороту, перевёл смеющиеся глаза на командора и подмигнул. Кампари улыбнулся в ответ, как не улыбался ни разу за последние десять лет своей жизни, как не имел права улыбаться, помня о смерти Эребуса, Титуса и Юлиуса, но Пау, обладающий силой лепить видимый мир по своему образу и подобию, одним присутствием отменял ужас непоправимого.
— Кампари! — крикнул художник, словно собираясь продолжить: «Ты представляешь?».
Грянул выстрел.
«Плечо! Всего лишь плечо!», — успел подумать Кампари. «Молодец, падай вперёд, как учили!».
Но невидимая сила повела художника не вперёд, а вбок, раскинутые руки забились в поисках опоры, ноги переступили, запутались, не нашли следующую шпалу, и чудовищная земная тяга потащила Пау вниз.
Мешанину стонов, рыданий и проклятий перекрыл нечеловеческий вопль:
— Убейте! Убейте их всех!
Кампари не сразу понял, что это кричал он сам.
— Обороняться врукопашную! — Валентина нырнула в гущу контролёров.
Всем и так было ясно, что толпа и шальные пули — дурное сочетание, но Фестус, не рассчитывая на силу рук, несколько раз выстрелил в упор. Нож Кампари рассекал шеи над горловинами форменных комбинезонов, врезался в животы, правый рукав потяжелел от крови, она же засыхала на прядях волос, пропитывала брюки и рубашку, брызгала в лицо. Облизываясь, он с бессмысленной жестокостью втыкал лезвие в глазные яблоки, жаждал продолжения резни, чуя приближение дна, от которого надеялся оттолкнуться.
— Кампари!
Он не узнал голос.
— Ты поклялся!
Кто же это? Командор никак не мог выбрать секунду, чтобы обернуться.
— Они не должны найти твоё тело!
Проворачивая нож в чьих-то кишках, он сам ощутил спазм, скручивающий внутренности: мёртвый, лишённый интонаций голос принадлежал Дик — она прикрывала командору спину. Нужно было объяснить, что защищать его — бессмысленно, контролёров явно связали приказом «Взять живьём!». Захотелось пообещать, что скоро всё кончится, но рот разучился произносить иные слова, кроме «Убейте их всех!».
Ещё один мощный рывок ко дну: светлые кудри под подошвой ботинка. Фестус — с застывшим на лице выражением скептичного любопытства. Анализировал ощущения в момент смерти? С него бы сталось.
