— Главное, чтоб ему нравилось. Дик, где они?
— Через минуту пересадка.
— Не переусердствуй.
— Смеёшься? Я всё рассчитываю. Зачем им на 2-ю? Ею же лет тридцать не пользовались.
— Потому и не пользовались, что построили давно и криво — ещё до возведения башни Отдела, к которой 2-я подходит вплотную, не имея платформы. Опорный столб виден из кабинета господина Мариуса.
— Бывшего кабинета господина Мариуса, — вставил Фестус.
— Сами смотрите: Линия идёт прямо к контролёрам, на уровне крыши и, что немаловажно, не со стороны Центра, а потом меняет курс почти под прямым углом. Этот поворот — и есть ближайшая точка к Отделу. Поезда нового поколения развивают слишком большую скорость для таких пируэтов.
— Они на пересечении! — гаркнул Фестус.
— Дик, ты подогнала вагон?
— Да! — отозвалась девушка не своим голосом. — Кампари, какое там расстояние между рельсами и крышей?
— Метра два, — он прикрыл глаза.
— Командор, — Фестус перебегал от одного экрана к другому. — Я открыл пункт связи с вашего кода.
— Что там?
— Госпожа Валентина пишет, что, если вы в Центре, у вас десять минут. Ругательства цитировать не буду.
— Когда пришло?
— Две минуты назад.
— Хоть бы она блефовала! Оба вниз! — Кампари встал к пульту, подвинув Дик. — Куда я успею дотащить их минут за пять? Избежать резкого торможения, избежать движения по инерции… Вы ещё здесь?!
Фестус и Дик не шелохнулись. Кампари счёл за благо не отвлекаться на уговоры.
— Тогда печатай инструкцию, связной! Я остановлю вагон на 246-ой станции, в двух километрах от Отдела. Пятёрка старших придёт к нам по Линии. Пау останется на платформе ждать новостей.
«Так лучше, так лучше», — шептала Дик, пока Кампари отслеживал движение поезда, сцепив зубы, не разрешая себе спешить. «Так лучше», — повторяла она, когда Фестус заорал: «Приехали!» и ринулся к лифту. «Так лучше», — произносила одними губами, пока Фестус молился, а Кампари смотрел на сменяющиеся цифры этажей, будто мог заставить лифт двигаться быстрей.
К наземному выходу бежали, перепрыгивая и снося стулья, тумбы, столы… За лязгнувшими дверьми Фестус наклонился, задыхаясь, но тут же взял себя в руки.
Они петляли между домами, не думая о направлении, а потом упали, подкошенные, оглушённые грохотом, звоном выбитых стёкол, протяжным железным гулом, в котором Кампари послышался стон. Он задрал голову, чтобы увидеть, как деформируется, гнётся металлическая паутина, лишённая срединного клубка и опоры, и испытал иррациональную жалость к неодушевлённой конструкции.
