Командор прыснул:
— Господин Мариус, мне скоро двадцать пять. Вы полагаете, что, зная о существовании других земель, я потратил бы лучшие годы жизни на моральное разложение Агломерации?
— Если всё, что я знаю о вас — не маска, вы не подписались бы на это даже ради высшей цели, — глава Отдела усмехнулся и покачал головой. — Вы нетерпеливы и эгоистичны. Это не делает вам чести, зато я вам верю. Но у меня ещё один вопрос: вы вооружаете Центр?
Голос прозвучал мягко, выцветшие глаза смотрели устало, без упрёка и без надежды.
— Нет, — ответил командор, не отводя взгляд.
Кристальная честность не входила в число добродетелей Кампари, однако держал лицо он недолго, а врал неубедительно, за исключением случаев, когда забывался и сам верил в слова, слетающие с языка. Вот и теперь он помыслить не мог о том, чтобы обмануть доверие господина Мариуса.
— Нет, я не вооружаю Центр, а зря, — голос сорвался от неподдельной горечи. — Умный человек на моём месте так и поступил бы.
* * *
— Значит, я зря диагностировал у вас паранойю на почве глубокой психологической травмы, — вздохнул Фестус. — Вы угадали, за террором действительно стоит госпожа Валентина, а господин Мариус не решил, кто прав, кто виноват, поэтому не вмешивается.
— А Медицинскому Совету это зачем?
— Не знаю. Я не знаю даже, зачем это госпоже Валентине. Допустим, у неё комплекс власти, но ведь она и так — без пяти минут глава Отдела. Видимо, этого мало. Давайте займёмся любимым делом: будем судить людей по себе. У меня складывается впечатление, что террор — это отчаянная попытка добиться абсолютного контроля над городом, причём как можно быстрей. Ведь в Агломерации за считанные недели не осталось невиновных, неприкасаемых: госпожа Валентина решает, кого казнить и кого миловать. У нас несколько иные методы, но напомните, командор: зачем нам власть?
— Чтобы узаконить наше положение. Чтобы нам не мешали жить.
— Именно. Ясно, чего не хватает для счастья нам. А вот какие законы мешают жить госпоже Валентине?
Кампари задумался.
— Глубокая травма получена зря: я понятия не имею.
С директором оружейного завода Кампари увиделся тем же вечером в квартире Пау.
— Ещё стволов двадцать, и необходимый минимум у нас есть, — командор сидел на крошечном столе, скрестив руки на груди. — Не торопитесь.
— Не время сбавлять обороты, — буркнул Эребус. — Я уже под подозрением, не так ли? Предпочитаю видеть вас вооружённым до зубов, когда мне начнут задавать вопросы.
