Иерихон | страница 14
— Но Агломерация дала почву, на которой эти стены могут стоять, — сказал он упавшим голосом. — Если бы здесь шли войны и рушились устои, если бы по улицам текла кровь, а воздух дрожал от залпов, монастырь первым исчез бы с лица земли. Именно поэтому я больше не чувствую себя вправе переворачивать жизнь с ног на голову.
— Вы повзрослели, командор, — улыбнулась госпожа Авила. — Но люди часто совершают то, на что не имеют права.
Кампари откинулся на спинку стула, пряча лицо в тени.
— Вы верите в то, что другие миры существуют? — спросил он, чтобы сменить тему.
— Конечно, — невозмутимо ответила настоятельница. — Вы сами заметили, что мир внутри монастырских стен разительно отличается от того, что за ними. В воде всегда есть пузыри воздуха. Возможно, мы все — в пузыре. Но вам пора идти к себе, иначе утро не будет добрым.
Кампари уже стоял на пороге, с зажженным фонарём в руке, когда госпожа Авила окликнула его.
— Мне всё равно, из какого вы мира. Я создаю свой.
III
Взбудораженный и уставший, Кампари пошёл к воротам вместо того, чтобы подняться на стены, остановился под стрельчатой аркой, прислонился к кованой решётке — та скрипнула. Замок отпирали только в исключительных случаях, например, к приезду делегации из Медицинского Совета. Чаще посетители пролезали между широко поставленными прутьями, стараясь не свалиться в пробегающий там же, под воротами, ручей.
Само собой, обычай протискиваться сквозь решётку выводил Валентину из себя. О какой солидности может идти речь, если боишься, что грудь застрянет? Командор усмехнулся зло, потом ещё раз — сочувственно.
Фонарь бросил в воду белое бурлящее пятно. Закон требовал спрятать ручей в трубу и пригнать к очистительной станции, но госпожа Авила была непреклонна, как и её предшественники.
«Аморальная ситуация», — подумал Кампари и улыбнулся. «Дождевые капли на счету, а нам — и ручей, и водопровод, и питьевая вода в капсулах».
Он вспомнил, какие надежды возлагал на это русло, как представлял, что поток пересекает барьер или на границе сталкивается сам с собой.
— Стоять, — сказал он вслух.
Ручей, разумеется, не встал.
Почему, почему он не думал об этом раньше?
Земля, на которой стоит монастырь, плоская, без внезапных холмов и низин. Постепенный подъём, впрочем, есть — к северу. Ручей тоже течёт на север, что меркнет перед фактом, к которому все так привыкли, что воспринимают его как должное: источник «потерялся где-то в подвалах». Он что же, течёт вверх?