— Увы, позволить вам связать жизнь с монастырём я не могла, — госпожа Авила откинулась на спинку кресла. — У нас много общего, но пути — разные. О вашем пути и поговорим. Вы хотите перевернуть город с ног на голову?
Кампари засмеялся.
— Я долго считал, что в этом моё призвание. Представлял, что заставлю Агломерацию жить так, будто барьера нет, и тогда он лопнет сам, как мыльный пузырь.
— Пузырь — это изящная концепция. Так вы — слегка мессия? — судя по всему, настоятельница развлекалась.
— Скорее, бич божий, — ответил Кампари ей в тон. — Агломерация страдает амнезией, не помнит главного: как появился барьер. Иначе говоря, не понимает, что сделало её тем, чем она является. У меня тот же диагноз. Не знак ли это?
— Нет смысла думать, что мир крутится вокруг вас. Проще поискать большую рыбину, что ходит кругами.
Загадку Кампари пропустил мимо ушей.
— Я прекрасно понимаю, что мир не настолько ограничен, чтобы вертеться вокруг меня.
— Не настолько органичен, вы хотели сказать?
Они тихо рассмеялись, потом помолчали. Командор сделал ещё несколько глотков из стакана.
— Однако, положение у вас нынче шаткое, — мягко заметила госпожа Авила. — Даже подвешенное.
— Как у Дамоклова меча, — огрызнулся он.
— Вы любите этот город? — с нажимом спросила настоятельница.
— Нет, — честно ответил Кампари. — Я даже не могу называть это городом. Официальное «Агломерация» подходит лучше.
— Почему? Раньше этот вопрос не возникал, но теперь у вас завелись друзья, которые родились и выросли на здешней земле.
— И которые долго не протянут, если позволить механизму работать исправно, — Командор задумался. — Я бесконечно уважаю прагматизм этого места, но он мне чужд. Представьте себе мир, которому повезло больше. Мир, не загнанный в рамки необходимостью выжить, развращенный свободным временем, распорядившийся своей удачей с душераздирающей небрежностью.
— Полагаю, жить в таком мире сложней.
Командор допил горький ликёр, чтобы заглушить желание рассказать о том, что он — бомба замедленного действия, заброшенная в Агломерацию из-за барьера. Вечер за вечером он вовремя вспоминал: у него всего лишь разыгралось воображение.
— Если подумать, я люблю монастырь, — тихо сказал Кампари.
— Он соответствует вашим стандартам, — усмехнулась госпожа Авила. — Мы беспечны. Живём с размахом, — она коснулась трикирия, увитого бронзовым плющом, потом кивнула на свой недопитый стакан: — А наши чудеса не приносят практической пользы.
