— Ну… Раз ты думаешь, что обойдётся, то всё отлично.
Эребус явился в половине седьмого. Пау бросил макет. С минуту в кабинете царило гробовое молчание.
— Не слишком вырос, — наконец произнёс гость. — Хотя, в твоём случае жив — уже достижение.
Дик схватила Кампари выше локтя и выволокла из кабинета. Едва дверь захлопнулась, девушка бросила его руку и припустила по этажу с такой скоростью, что командор догнал её только на крыше. На холодном ветру оба моментально продрогли.
— Ну спасибо, Кампари, удружил, — облако пара вырвалось из её рта. — За что ты так со мной?
Смысл происходящего наконец дошёл до него.
— Погоди, — губы его кривились в неуместной ухмылке. — Тебя нервирует не то, что встреча расстроит Пау. Ты боишься, что он слишком обрадуется.
— Не вздумай смеяться! — она предостерегающе вскинула указательный палец.
— Ты кто? Воспитатель озабоченный? — смешно командору не было, но ухмылка не желала исчезать. — Они всего лишь дружили десять лет назад.
— Десять лет назад! А я — длинное хвостатое непонятно что, знакомое с Пау три месяца. У меня нет шансов, ему всегда нравились мужчины.
— Это он так решил, — Кампари был рад, что Пау его не слышит. — Методом исключения, потому что к женщинам, пока все суставы целы, не тянуло. На практике он теорию не проверял. Насколько я успел понять, ему никто особо не нравился, пока «длинное хвостатое непонятно что» не вытащило его из петли.
— Не заговаривай мне зубы, — сказала она уже спокойней. — Несколько лет назад, в библиотеке…
— Ты меня с прочими смертными не равняй, — нарочито надменный тон всё-таки вырвал у Дик улыбку. — И вообще, сколько раз ты говорила, что его ревность тебе уже поперёк горла? А сама что? Я — твой друг, Эребус — его. Нас мало. Придётся дружить всем вместе.
— Худшей параллели ты провести не мог, — она качала головой, но по глазам было видно: уже опомнилась. — Я была влюблена в тебя.
— Раз ты говоришь это так, мимоходом, Пау волноваться не о чем. Он дёргает тебя за хвост, чтобы обрести равновесие — этим всё сказано. Но если смотреть на нас глазами воспитателей, то у меня на тебе — болезненная фиксация, а псих-архитектор и вовсе — моя тёмная страсть.
— И где здесь хоть слово неправды? — Дик выдержала паузу, заржала и уткнулась командору в плечо, будто клюнула. — Не говори Пау.
— Сама расскажешь, — вздохнул Кампари. — Ему будет приятно. Ты же проявляешь чувства делом, а не словом, и потом ещё удивляешься, когда он себя накручивает и заявляет, что ты его терпишь из жалости.
