— Командор, — тихо вступил Фестус. — На той неделе вы говорили, что граждан надо заново учить делать выбор, что выходные бессмысленны, пока население не поймёт, куда девать свободное время, что мало вывести личную жизнь из-под контроля Совета: осмелевших и непохожих заклюют соседи. Только, скажите на милость, как вы собираетесь перекраивать мозги? Пау не даст соврать, инженеры и архитекторы, по тридцать лет нажимающие одни и те же кнопки, ничем не лучше рядовых рабочих. Им нужна легко усвояемая пища, заранее разжёванная.
— Ты сейчас опять всё сведёшь к добарьерному ширпотребу?
— Именно. Я поклонник добарьерного ширпотреба: телевидения, занимательных историй, где картинок больше, чем текста.
— Признайся, в случае телевидения тебя восхищает сама технология. Но как представлю экран — орущий, создающий иллюзию вовлечённости в события, в то время как зритель всего лишь прирос задницей к стулу…
— Забавное предубеждение, командор.
— В глубине души я понимаю: ты прав. Младенца не заставишь грызть яблоко.
— Но кто создаст инструменты для перекраивания мозгов? — Фестус сопровождал каждое предложение взмахом ладони. — Выпускники-перворазрядники, ради которых мы втиснем в графики необходимости сонм профессий, связанных с развлечениями. Чтобы устроить такое, нужно захватить власть и переписать законы. Замкнутый круг. Каким образом мы захватим власть, не подняв население?
— Захватить власть в Агломерации, — повторил Кампари. — Что это значит? Здесь всё решает Медицинский Совет, чьё влияние держится на исполнителях — контролёрах. Колосс на глиняных ногах. Сами по себе они способны разве что закрыться в крепости и показать городу кукиш вместо медицинской помощи. Стало быть, захватить власть — это занять штаб контролёров и разоружить триста бойцов. Бюрократы проблем не доставят. Не понимаю, почему раньше это казалось мне таким сложным делом. Есть всего пара проблем.
— Их численный перевес? — свела брови Дик. — Не хочешь массового бунта — не надо, но несколько сотен маргиналов, которые нас поддержат, где-нибудь да найдутся.
— Даже Центр не однороден, — кивнул Кампари. — С сотрудниками старше сорока лучше дел не иметь, они уже свыклись со своим положением, а меня помнят выскочкой в углу на девятом этаже. Но Фестус прав: молодые люди более склонны к протесту. А Пау верно заметил: образование в старшей школе избыточно по отношению к обязанностям сотрудника Центра. Тут много кто скучает и задаётся вопросом, зачем провёл четыре года в старшей школе. Но есть ещё одна проблема.
