— Ага, — вяло кивнула. Если честно, было абсолютно безразлично, в чем придется ковыряться весь оставшийся ужин.
— Так как вы познакомились? — непринужденно поинтересовался Марков, продолжая испепелять взглядом руку Разумовского в моей ладони.
— Ох, это была судьба! — вдохновенно воскликнул жених и пустился в рассказ: — Представляешь, полгода назад одна симпатичная синеглазая брюнеточка едва не угодила под колеса моей Шкоды. Ох, знал бы ты, как я тогда трухнул, Алекс! Почти что обделался от страха! — Бодька сделал страшные глаза и тут же весело рассмеялся. — Но, когда увидел Риту… — парень с нежностью посмотрел на меня и крепче сжал ладонь. — Разве можно в такую не влюбиться? Короче говоря, спустя пять минут мы уже обсуждали наше будущее свидание! Она была немного в шоке, конечно. Так что сразу согласилась на все и без вопросов оставила свой номер. Таких девушек надо брать, пока они в состоянии аффекта! — с улыбкой подытожил он.
Сашка внимательно слушал Разумовского, при этом бросая на меня укоризненные взгляды. «Почему по сторонам не смотрела?» — как вживую услышала его упрек.
— А ты как? Жениться не надумал еще? — хитро спросил Бодька. — Не нашел еще ту единственную?
— Нашел…почти.
«Да что же он так смотрит!» — я нервно сглотнула и принялась комкать бумажную салфетку.
Принесли заказанные блюда, и меня наконец-то перестали прожигать небесной голубизной — лишь изредка поглядывали.
Уткнувшись взглядом в тарелку, я принялась размышлять о странных — если не страшных — хитросплетениях судьбы. Как такое возможно? Почему из всех людей на земле, другом Богдана оказался именно тот человек, с которым меня связывает прошлое?
Мужчины начали обсуждать бизнес и машины, а я вспоминала день знакомства с Сашей…
4 года назад…
Папа умер летом, за год до моего выпускного. Его сбила машина на пешеходном переходе…
Тогда мне казалось, что вместе с отцом умерли и мы с мамой. Весь мир померк, превращаясь в сюрреалистичное черно-белое кино.
Было больно. Очень больно. Наши души истекали кровью, не в силах излечиться от тех ран, что нанесла утрата. Но я всё же смогла выстоять, накладывая на свои увечья повязки из счастливых воспоминаний и папиных наставлений. Да, я смогла, а вот мама… Её язвы по-прежнему кровоточили. Судебный процесс затянулся на целый год, заставляя маму переживать все события того страшного дня снова и снова, срывая струпья с едва заживших ран. Каждую ночь она рыдала в подушку, пытаясь подавить отчаянные всхлипы, а я каждый раз приходила к ней, укачивая словно ребенка, пытаясь забрать себе хоть частичку её боли, чтобы ей наконец-то стало легче.
