— Готова? — спросил Богдан, придерживая передо мной дверь ресторана.
— Конечно. — В следующую секунду мы, взявшись за руки, спешно последовали к нужному столику.
Алекс сидел к нам спиной. Поэтому я смогла оценить лишь широкие плечи, обтянутые темно-синей футболкой, и бордовую шапку на голове. Последний атрибут одежды, мягко говоря, удивлял. На улице стояло знойное лето и человек в шапке, пусть даже и легкой, казался чем-то из ряда вон.
Разумовский тем временем подкрался к другу со спины и, положив руку тому на плечо, громко крикнул прямо в ухо:
— Что сидим, кого ждем?!
Алекс повернулся и широко улыбнулся Бодьке. И пусть на нем были солнечные очки и эта дурацкая шапка, я все равно его узнала.
В ушах зашумело, а сумочка, что выпала из мгновенно ослабевших пальцев, громко ударилась об деревянный паркет.
Оба парня сразу же посмотрели в мою сторону. Бодька бросился поднимать злосчастный предмет всеобщего внимания, а Сашка на миг застыл и тут же снял очки, чтобы прожечь меня до боли знакомым взглядом голубых, как небо, глаз.
«Я буду твоим небом, а ты — моим морем», — всплыли в памяти, давно сказанные им слова, а в голове, как картинки на слайд-шоу, замелькали воспоминания о нас.
— Рит, возьми, — жених сунул мне в руки сумочку и повернулся к другу: — Алекс, познакомься, это моя невеста — Маргарита!
«Что делать?!» — отчаянно стучало в висках, паника засасывала меня в свою воронку, не оставляя шанса на спасение. «Господи, как рассказать Богдану? Как он к этому отнесется? Он же так ждал этой встречи!» — мысли все кружились, не прерывая свой безумный танец ни на секунду, кажется, я даже не дышала, отчаянно пытаясь выплыть из-под непроглядной толщи эмоций и найти один единственный проблеск света. Им, по обыкновению, стал Сашка:
— Александр, — представился он, и я с облегчением втянула воздух, выныривая из своей внутренней истерики. — Приятно познакомиться! — парень протянул мне руку для рукопожатия.
— Может, присядем? — я сделала вид, что не заметила жест Маркова и повернулась к улыбчивому жениху. — У меня что-то голова разболелась, после этих бесконечных пробок.
Знаю, я струсила. Но когда-то одно Сашино прикосновение могло пробудить во мне захватывающий водоворот чувств, и я боялась испытать это вновь. Только не тогда, когда мое сердце смогло почувствовать хоть что-то к кому-то кроме Маркова.
— Конечно, солнце! — Разумовский немедля усадил меня на стульчик. — Может, обезболивающее попросить или водички?
