Когда отряд прибыл к месту назначения, мушкетеры разгрузили лошадей и отпустили с двумя из них опасливо погладывавших на крепость козаков, своих же лошадей они завели в бастион и привязали возле дальней стены.
— Займемся завтраком, лично я проголодался как дикий зверь! — воскликнул Атос, глядя на корзины с припасами.
— В таком случае, я голоден как большой дикий зверь, — рыкнул Портос.
Друзья рассмеялись. Они принялись вынимать из корзин колбасы, окорока, буханки хлеба, из одной из них Арамис осторожно вынул припасенную дюжину яиц.
— Скажите, дорогой Исаак, наблюдается ли какое-нибудь движение в крепости? — крикнул д’Артаньян находившемуся возле бойницы Портосу.
— Тихо как на кладбище, — констатировал мушкетер.
— Это совсем никуда не годится, — озабочено сказал Атос. — Придется с этим что-то делать. — Он вскочил на ноги и взялся за свой мушкет.
Атос зарядил его, поднялся на самый верх бастиона и, не целясь, выстрелил в сторону города. Затем, перезарядив мушкет, выстрелил снова. Он продолжал стоять на самом верху башни, когда вдруг со стороны крепости прозвучал пушечный выстрел. Ядро шлепнулось на землю, не долетев до бастиона.
— Думаю, пушек мы можем не бояться, — крикнул он друзьям.
И, действительно, защитники города сделали еще несколько выстрелов, которые были столь же неточными, а потому бессмысленными, после чего снова воцарилась тишина.
Шел ноябрь. Погода стояла зябкая, повсюду виднелась образовавшаяся за ночь изморозь.
— Пока к нам сюда не вышлют на разведку отряд, мы сможем немного подкрепиться, — сказал Атос, легко спрыгивая с верхнего уступа башни.
Мушкетеры охотно согласились. Они начали поглощать еду и вино с большим воодушевлением, поскольку, как мы помним, изрядно проголодались.
— Д’Артаньян, — обратился к гасконцу Атос, допив яйцо, — вы ведь беседовали с Хмельницким, не так ли? Вам удалось осуществить то, ради чего вас направил сюда Мазарини?
— Отчасти, — уклончиво ответил д’Артаньян.
Даже если бы Хмельницкий дал ему окончательный ответ, а он, как мы помним, его пока не предоставил, слуга Мазарини не видел возможности посвящать друзей в подробности своей миссии.
— Соответственно, — продолжил Атос, — вы пока не можете покинуть гетмана, и мы, как ваша «свита» — тоже.
— Мне очень жаль, что из-за меня вы стали заложниками, дорогой Арман, — с чувством произнес д’Артаньян.
— Не вините себя, Шарль! В конце концов, все не так плохо. Анри, вас не затруднит взглянуть, что происходит в крепости?
