— Дорогой Анри, вы меня пугаете, — сказал Арман, на этот раз чуть менее флегматично, чем раньше.
— Тысяча чертей! Ну, тогда говорите скорей! — воскликнул в присущей ему манере Исаак.
Анри вновь обвел всех троих многозначительным взглядом.
— Позвольте представить вам Шарля Кастельмора, более известного под именем де Монтескью д’Артаньяна, бывшего мушкетера Его Величества, а ныне — слугу кардинала Мазарини.
При этих словах все лошади, как по команде остановились. Повисла гробовая тишина. Взоры трех всадников были прикованы к д’Артаньяну.
— Итак, господин «инженер», может быть, вы объяснитесь, наконец? — выговорил Арман.
— Да, черт, возьми, это было бы неплохо, — поддержал товарища Исаак.
— Господа…, — д’Артаньян лихорадочно пытался собраться с мыслями — чего-чего, а такого поворота событий он и вправду не ожидал.
— Итак, — продолжал Арман, — это — правда, что вы и есть Шарль д’Артаньян, слуга Мазарини?
Гасконец ума не мог приложить, что ему сказать в свое оправдание.
— Я… Да, господа, это правда. Отпираться не имеет смысла, — упавшим голосом произнес он. Его миссия завершилась так плачевно, по-настоящему так и начавшись.
— Вы солгали нам, — продолжал Арман. Было видно, что он искренне оскорблен, однако молодой человек ни на минуту не отступал от своей флегматичной манеры говорить.
— Вы солгали, и, как дворянин, должны ответить за свой поступок, — поддержал его меланхоличный Анри.
— Эй, друзья, — решил не отставать от товарищей Исаак. — Неужто вы думаете, что понятие чести может быть присуще ищейке Мазарини?
От этих слов кровь ударила в голову д’Артаньяна. Ничто не могло его остановить, даже то прискорбное состояние, в котором он очутился, когда затрагивалась его честь.
— Сударь, мне все равно, кто вы и что думаете обо мне, но я никому не позволю себя оскорблять.
При этих словах он выхватил шпагу из ножен.
Трое друзей также обнажили шпаги. Лошади, почуяв недоброе, заржали.
— Хорошо, — немного успокоившись, сказал д’Артаньян возвращая шпагу в ножны. — Вы хотите драться? Извольте. Я готов драться с каждым из вас, со всеми вами — хоть по очереди, хоть одновременно.
Все четверо спешились. Арман, Анри и Исаак отошли на несколько шагов в сторону и начали вполголоса переговариваться. Наконец, договорившись, они снова обратились к своему пленнику.
— Мы принимаем ваш вызов. Мы знаем кто вы, и, несмотря на то, что вы служите кардиналу, вы — дворянин, и ваши былые подвиги являются для нас достаточным основанием считать вас достойным человеком, — сказал Арман.
