Истинные приключения французских мушкетеров в Речи Посполитой | страница 23
Теперь все снова были верхом, включая д’Артаньяна, чья лошадь все это время мирно паслась неподалеку, как будто ничего необычного не происходило.
Французы (впрочем, для его сопровождающих д’Артаньян по-прежнему был швейцарцем) двинулись по дороге, на которой произошла эта странная встреча.
Начинало светать. Лошади ехали рысью, иногда переходя на шаг.
— Скажите, господин Планше, — начал Исаак, который, как явствует из приведенного выше описания, был огромного роста и имел могучую фигуру, — мы могли с вами видеться где-то раньше? Бывали ли вы, к примеру, в Париже?
— О да, безусловно. Париж — прекрасный город и, наверное, любой хотел бы пожить в нем хотя бы немного, как это довелось мне. И я уверен, что, куда бы потом вас ни занесла судьба, Париж всегда, до конца дней останется с вами, — с чувством ответил д’Артаньян.
Надо заметить, что сейчас он говорил совершенно искренне.
— Знавал я одного Планше, — продолжал гигант. — Славный малый. Служил в Пьемонтском полку, потом вышел в отставку. Он стал кондитером, дела его шли неплохо, когда я встречал его в последний раз. У вас, случаем, нет родственника-кондитера в Париже?
— Нет-нет, — поспешно ответил лже-швейцарец. — В нашем роду были только инженеры и священники.
Дело в том, что имя Планше д’Артаньян также взял от реального человека, о котором слышал во время военных кампаний. Он действительно стал кондитером и жил на улице Менял. Д’Артаньян даже предположить не мог, что здесь, за тысячи миль от Парижа, он встретит людей, которым хорошо известен некий Планше, именем которого он имел неосторожность назваться.
При этом у гасконца начало появляться нехорошее предчувствие, что этим его неприятности не закончатся. Д’Артаньян уже понял, кем были эти трое — они были бывшими королевскими мушкетерами, имен которых он не помнил, а может и вовсе не знал. Но ошибиться он не мог. Другое дело — как и с какой целью их занесло в такую даль? Впрочем, этот же вопрос можно было адресовать и ему самому. Что, кстати, скорее всего, и будет сделано в ближайшее время. И, вполне возможно, со всем пристрастием.
В это мгновение мушкетер Анри, который ехал впереди, резко потянул поводья, и его конь замер как вкопанный.
Он, сперва посмотрев на своих товарищей, а потом, обратив свой взгляд на гасконца, произнес:
— Господа! Я должен сообщить вам нечто очень важное. И я хочу это сделать до того, как мы прибудем в замок. Мне кажется, это нужно сделать именно сейчас, — глаза молодого человека горели, дыхание стало прерывистым.