— Нет–нет, — отмахнулся капитан. — У меня тоже, можно сказать, спецбоеприпас.
Катарина представила, как ей придется тащить назад раненного рикошетом Ковальского, осуждающе покачала головой и отошла подальше, зажимая ладонями уши.
Грянули выстрелы. Необычный звук: первый выстрел был просто громовым, а вот последующие грохотали будто сквозь толстый слой ваты. Катарина чувствовала толчки под диафрагмой, но, осторожно отняв руки, поняла, что ушам не больно.
«Странные боеприпасы», — подумала она и отправилась смотреть, как там отстрелялся капитан.
Труба, действительно, неплохо поддалась пулям, и Ковальскому оставалось лишь ломиком доломать раскрошенный бетон. Большой неровный круг — человек со свистом провалится — отделился от трубы и рухнул вниз.
Ни единого звука. Будто там, снизу, бездонная пропасть.
— Отлично, — сказал капитан. — Нам туда.
— А веревка у нас есть? — встревожилась Катарина.
— Не понадобится. Просто шагай в дыру, но аккуратно, чтобы о края не удариться, — ответил Ковальский.
— Только после тебя, — отрезала девушка.
— Ладно, заодно посмотрю, все ли там безопасно, — согласился Кощей.
Он оделся, взял в руки рюкзак и без сомнений шагнул в темноту. Вот он стоял, и вот его нет.
— Кощей? — позвала Катарина, подойдя к дыре.
Это даже не выглядело дырой, на самом деле. Казалось, изнутри провала кто–то вставил заглушку из абсолютно черного материала — разбитые края трубы не обрывались в пустое нутро, а тонули в совершенно плоском круге небытия. Катарина присела, протянула руку и погрузила кончики пальцев в трубу. Сознание ее будто раздвоилось: она видела свои пальцы, но, в то же время, настолько же ясно видела и беспалую ладонь. Катарина отдернула руку и отшатнулась.
«Я здесь. Все в порядке. Здесь безопасно. Шагай за мной», — донесся из провала мертвый, лишенный красок голос. Вроде, и голос капитана… Но что могло высосать из него всю жизнь?
— Отойди в сторону, ты фонарь забыл, — взяла себя в руки девушка.
Она бросила включенный фонарь, и тот был проглочен дырой так, будто просто в одно мгновение перестал существовать. Тогда Катарина вновь присела на корточки и попробовала хоть что–нибудь нащупать лучом своего фонарика там, внизу. Опять ничего: поднятая работой напарника пыль кружила в ярком свете, а потом луч… больше не было его.
«Где ты там. Я жду. Ты боишься», — мертвый голос не был способен даже на вопросительные интонации.
— Почему я ничего не могу увидеть внизу, с фонарем? — чуть дрожащим голосом спросила Катарина.
