Ник подошёл поближе и начал рассматривать фото. Вот несколько мужчин, обнявшись стоят неподалеку от входа в администрацию.
— Здесь практически вся история стаба. Первое фото, — сзади подошёл Вепрь и указал пальцем на черно–белую карточку, — семь лет назад. Вот я слева, потом Кэп, Таран, Горыныч и Кант, а сбоку сестра знахаря — по совместительству жена ментата сидит. Видишь, сзади ещё никаких построек нет. Три здания всего было, когда мы сюда пришли — администрация, полицейский участок и больница. Вот следующее фото три года назад — тут я уже с двумя крестниками — Филом и Серпом. Дальше узнаешь людей?
— Они выглядят значительно моложе, — с удивлением начал всматриваться в лица Ник, — на первом фото вам всем где–то под 40–45, а здесь 30–35! Да, узнаю, это вроде Таран, дальше Кэп, Горыныч, Кант. А это уже Спич появился. Удивительно!
— Спич — это крестник Канта. Взял себе в помощь удачно подвернувшегося ментата. Стаб расширялся, прилив новичков требует больших сил, вот и работает заместителем.
— Никогда бы не подумал, что история может идти вспять. А дальше на фото не вижу сестру Горыныча. Мужики одни сидят.
— Несчастный случай. Во время профилактики трясучки погибла пять лет назад. Уехал автобус с иммунными и сопровождающий конвой. Через пару дней только один командир вернулся из охранения — крупная стая тварей напала. Он потом через пару месяцев тоже сгинул в рейде, судьба, значит такая.
— А что такое трясучка? — Ник всмотрелся в лицо женщины. На чёрно–белой фотографии не было понятно, брюнеткой она была или шатенкой. Впрочем, это уже не важно.
— Если коротко — ломка от долгого пребывания на одном стабе. Улей не любит, когда иммунные тихо–мирно сидят в тепленьком местечке. Поэтому вынуждены мы мотаться туда–сюда в поисках приключений на одно место. Горыныч с тех пор переехал жить в больницу, не вынес нахождения в новом доме, Кант вообще закрылся ото всех, почти ни с кем не общается. А я тебе вот что скажу: попасть в Улей со своими близкими выпадает один раз на миллионы случаев. И после этого такая потеря!
— Да, тогда понятно, чего Кант такой строгий.
— Работа у него такая.
Дальше Ник осматривал другие более свежие фотографии, которых было уже значительно больше и лучшего качества. Жизнь тут била ключом: улыбчивые строители с лопатами, торговцы в лавках с автоматами, монструозные боевые машины с машущими из окон руками бойцов. На отдельно висевшем фото от всех карточек Вепрь и Кэп победоносно возвышаются над горой мяса, поставив на него ноги, оба улыбаются, показывают мощными ладонями «лайк», из этого месива с трудом можно отличить уродливую морду монстра, из глаза которого торчит лом.
