Дом лесника | страница 11
Грубый окрик напугал её — она торопливо завинчивает шестерёнку, которая прилажена к трубе в подобии крана, натягивает одежду прямо на мокрое тело и выходит из душевой.
В комнате горит камин, пахнет дымом, сизый смог скапливается под потолком, не успевая просачиваться на улицу сквозь узкий дымоотвод. У огня расстелены старые тряпки и тёмная звериная шкура, наверняка гризли, которых тут развелось немало. Видимо, ей решили уступить диван. Эрик скидывает в раскрытую пасть дорожной сумки рожки с патронами и ржавые банки консервов, осматривает оружие, проверяет заточку ножей.
— Потише ори, будь добр.
— Выезжаем на рассвете. Бери, что необходимо, — он пропускает её колкость мимо ушей и кивает на откинутую крышку подвала. Там он оборудовал схрон.
— Я не полезу туда, — Держать оружие при себе, тачку в поле зрения и в замкнутое пространство не лезть — правила выживания, полученные на собственном горьком опыте, и пусть Эрик ей не чужой, делать исключений она не намерена.
— Клаустрофобия, что ли?
— Я сказала, не полезу, ясно?! Возьму, что дашь.
На языке липнут вопросы — как она жила, что делала, с кем спала и спала ли вообще, кто её, не приведи Господи, обидел? Перегруженный мозг выдаёт варианты ответов один другого хуже, поганое воображение играет на нервах, а от чувства вины хочется сдохнуть. Он любил её так, что готов был стрелять в каждого, кто на неё посмотрит, а теперь перед ним лишь призрак. Эрик не знает её и по-настоящему не знал никогда.
— Советую поспать. Привалов завтра не будет. Начнешь хныкать, что устала — высажу, — он держит привычную маску засранца — привязываться к ней снова нет никакого желания. Ещё раз отрывать её от себя с мясом и кровью, словно куски обожжённой кожи, не хватит никаких сил.
Эрик скрывается в душевой каморке, и Айла засыпает под мерный шум воды, едва положив голову на жесткий подлокотник.
За годы изгнания Айла научилась чутко спать. Сдавленный вой за фанерной стенкой заставляет её прыгать за спинку дивана и хвататься за рукоять пистолета. Рефлексы действуют быстрее разума, но опасности нет — никто не стреляет и не ломится в дверь, Айла выдыхает и прислушивается. Она не знает, сколько времени проспала — огонь в камине едва теплится, а снаружи смолится чернота. Наверняка сейчас глубокая ночь.
Эрика поблизости нет. Из душевой слышны возня и отборный мат, Айла рвётся к двери и тщетно дёргает запертую изнутри ручку.
— Что происходит? — она бьёт ладонью по рассохшемуся полотну, цепляет занозу кончиком пальца, с досады шипит и тянет палец в рот.