Он здесь не на месте. Движется, как медведь, сбивая углы, и едва не задевает головой низкий потолок. Здесь положено жить полуистлевшему доходяге из местных, а не ему — молодому и здоровому воину, холёному, гордому Лидеру фракции, который не знает слова нет. Айла ровно на секунду залюбовалась его широкой спиной, вспоминая, как налитые стальной тяжестью мышцы расслаблялись под её прикосновениями.
Ненавидеть получается всё хуже, сладкая месть отдаёт привкусом гнили и плесени — он получил сполна за то, что с ней сделал, а новой глобальной жизненной цели Айла себе не выбрала. Пусто, тухло, холодно. В душе хлещет сквозняк, а горечь воспоминаний обжигает глотку едкой желчью. Что было бы, если бы? Хантер на этот вопрос ответа не знает — всё равно ни одному из них не суждено сбыться, и нет смысла забивать себе голову.
— Ты вообще в машине живёшь, — обрывает её Эрик и машет рукой в сторону фанерной двери в углу. Оттуда доносится характерный запах сырости. — Душ там, если надо. И воду не лей. Я её вот на этом горбу таскаю, — он демонстративно стучит себя по спине и топает вглубь комнаты. Под его немалым весом скрипят половицы.
Лидер. Проклятое звание, ради которого он стелился ковром перед Джанин. Ради которого принёс столько напрасных жертв и едва не лишился жизни. Под мотком тряпки чешется шея, так и тянет поскрести. Содрать эти метки с кожей, чтобы не осталось даже воспоминания.
— Что это за хрень?
Не удержался. Она тычет пальцем в его обёрнутую тканью шею, пытается заглянуть за край, который Эрик неосознанно оттягивает пальцем.
— Не трогай! — он дёргает головой, отстраняясь. Айла не настаивает, спешит скрыться в душевой каморке, потому что находиться с ним на одной крохотной точке пространства становится всё труднее.
Стены душевой покрыты чёрной плесенью. Её гнилой запах, казалось, проникает в лёгкие и споры её прорастают в рыхлой слизистой с каждой лишней секундой, проведённой внутри. Тёплая влага, нагретая солнцем за день, льётся тонкой струйкой из ржавой жестяной бочки, установленной на крыше. В неё собирается дождевая вода и вода из ближайшего родника, которую Эрик затаскивает на крышу по хлипкой деревянной лесенке каждый вечер после смены. Что сподвигло его перейти из наёмников в отшельники, остаётся только гадать, одновременно пытаясь приладить пыльную после дороги голову под слабый поток воды.
— Ты там откинулась, что ли? — стук кулаком по двери выводит Хантер из мутного забытья. — Сказал же, не лей!
