- Это вы пришили старика Антуана? - спросил вор.
- Да, я, мосье.
- Чем?
- Солдатским ножом.
- Вы дилетант, мой друг. Старика надо было потрошить сухим методом, покуда он пьет аперитив в кафе... Вы погорячились... Жаль, жаль... Вашей голове придется, видимо, сыграть партию в кегли.
Так же, как все эти дни, тяжелый ком подвалил под живот Мишелю Риво. Лицо его стало серым. Вор сказал:
- Расскажите подробности...
- Я вошел, старик читал газету в кресле... Я был взбешен, да, но спокоен. Старик, ничего не спрашивая, скомкал газету и заорал: "Вон!" Тогда я затворил дверь и потребовал тысячу франков...
- Вы затворили дверь, - спросил вор, - намеренно?
- Говорю вам, что я был взбешен... Я отогнул ковер, под которым лежали деньги. Старик завизжал и кинулся животом на отогнутый ковер. Он уронил очки, шапочку и туфли... Он испустил отвратительное зловоние...
Вор с удовольствием щелкнул пальцами:
- Это очень нервит, я знаю... Затем он вас укусил?
- Он меня укусил. Он ухватил меня за ноги, чтобы повалить... Тогда я его зарезал. Он покатился, перевернулся и зашипел, как коробка с гнилыми консервами...
- Мой дорогой друг, можете смело считать себя обезглавленным, - сказал вор. - Полиция не прощает подобного дилетантства. А жаль...
Мишель Риво облизнул губы и жадно выпил стакан вина. Вор ногтем мизинца погнал по столу кусочек пробки.
- Вас можно было бы еще спасти, а?
- Я слушаю, мосье.
- Ваша вина в том, дорогой друг, что вы совершили поступок в состоянии запальчивости. Если бы путем спокойного размышления пришли к заключению, что старика действительно нужно убрать... Тогда - браво, браво!.. У вас недисциплинированная воля. Да. Война испортила человеческий механизм. Стоит хаос, как после тайфуна. Революции! Какой запоздалый романтизм! Игра для детей среднего возраста! Коммунисты, фашисты... Ку-клукс-клан. Скучно. Жизнь потеряла магнетическую силу. Война убила вкус: девчонки стали холодны, как рыбы, вино - кисло, в кабаках зеваешь до слез. Перестали даже писать занимательные книги. А? Вы не следите за литературой? Единственное учреждение, которое еще на высоте, это - полиция. От всей великой культуры остались полицейские корпуса. Говорят еще - идет новая сила: это концерны тяжелой промышленности. Они захватывают жизнь по вертикали. Но это пахнет социализмом наизнанку. Здесь нам, последним индивидуалистам, рыцарям маски и потайного фонаря, делать нечего.
Вор ногтем мизинца смахнул пепел с лацкана серого пиджака.
