— Что случилось? Вы ссоритесь что ли? — не выдержав, высунулся в коридор Ринат.
Я медленно перевел взгляд на друга. Мысли путались в моей голове, и я не мог выдавить ни слова. Ева, в отличие от меня, нашлась с ответом быстрее.
— Женя видел, как я целовалась с Лёшей, и включил режим заботливого папочки, — скинув босоножки, небрежно бросила она и неспеша прошла в комнату.
Озадаченно пройдясь пальцами по волосам, я проводил девушку долгим взглядом. Может, Ева ничего не заметила? И секундное замешательство в ее сверкающих глазах мне померещилось? Как же мне хотелось, чтобы это было так…
— Ты чего пришибленный такой?
Ринат всё еще стоял в дверях и внимательно смотрел на меня. Встряхнувшись, я криво ухмыльнулся и быстро стянул кроссовки.
— Да день какой-то сумасшедший был, — рассеянно буркнул я, направляясь в гостиную.
Ева, судя по звукам льющейся воды, уже успела закрыться в ванной. Я рухнул на диван, пальцами потирая прикрытые веки.
Блять! Только не смей! Не смей представлять ее в душе…
— Так чего там с Лёшей-то? Где ты их видел?
Ринат протянул мне банку холодного пива и сел рядом. Ловким движением я вскрыл бутылку и сделал несколько жадных глотков. То, что нужно! Прохладное пиво слегка остудило кипящую кровь. Выдохнув, я откинул голову на спинку дивана и уставился в потолок.
— Они обжимались в подъезде, а потом Ева предложила ему остаться на ночь, — ответил я, пытаясь прогнать воспоминания, как руки Алексея забирались Еве под платье.
Ринат хмыкнул.
— И что? Ты решил наказать ее за это?
Я посмотрел на друга и задумчиво проговорил.
— Мне этот Алёшенька не внушает доверия.
Ринат протяжно вздохнул и отхлебнул пива.
— Братан, Еве восемнадцать. У нее по любому будет какой-нибудь Алёшенька. Я уже смирился с этим. И тебе пора. За четыре года многое изменилось.
— Я уже понял это, — глухо проговорил я, чутко прислушиваясь к шуму воды в ванной.
* * *
Утро было непривычно спокойным. Никто не врывался в мою спальню с дурацкими вопросами, не смеялся, глядя на мое заспанное недовольное лицо, не врубал на всю мощность музыку…
И от этого на душе скребли кошки. Я лежал в кровати и напряженно вслушивался в тишину. Ева еще спит? Я покосился на часы. Нет, уже должна была встать.
Но почему тогда так тихо?
Откинув одеяло, я резко сел в кровати и, упершись локтями в колени, зарылся пальцами в волосы. Эта ночь была ужасной. Несколько часов я пролежал, как бревно, тупо пялясь в потолок. Золотисто-карие удивленно распахнутые глаза Евы не выходили у меня из головы. Интересно, она поняла, что там, в коридоре, я смотрел на нее, как на самую умопомрачительную женщину, которую желал до одури? Надеюсь, что нет…
