«Ну как, страшно?» — спросил я его, когда самолеты отвалили от эшелона.
«Откровенно сказать, да. Уж очень неприятен этот пронзительный свист! Он словно за душу хватает... Видно — без привычки».
Кутенев относился к тем людям, которые не любят и не могут притворяться. Он был человеком открытой души. Как и все люди, он не лишен был чувства страха. Но в первых же боях Кутенев показал умение владеть собой, когда нужно, решительно его подавлять.
Я вспомнил еще один случай. Комсомолец Тухватулин в ночном бою позже всех поднялся в атаку, отстал от цепи, действовал нерешительно и неумело. На комсомольском собрании Миша сказал ему в глаза, что он наложил позорное пятно на всех комсомольцев роты. И сегодняшней же ночью Тухватулин должен искупить вину. И Миша пошел в атаку рядом с Тухватулиным и успокоился, только убедившись, что Тухватулин сумел преодолеть страх.
...Тихо подошедший ко мне Колдов прервал мои воспоминания. Пошли в подразделения. Мы побывали на левом фланге, беседовали с матросами и командирами второй роты, на обратном пути заглянули на санитарный пункт, откуда шла эвакуация раненых. Там встретили Виктора Куликова. Он тоже уже знал о гибели комсомольского вожака. Вскоре я встретил и матроса, который рассказал о Кутеневе, а позднее увиделся и с секретарем комсомольского бюро. Вот что я узнал.
В начале нашего наступления Кутенев находился на наблюдательном пункте командира батальона. Миша хорошо видел, как два взвода наших людей ворвались в деревню. События развивались быстро. Прошло несколько минут, и радость его сменилась напряженным ожиданием. Хмуро всматривался Миша в поле боя. Обстановка круто изменилась: гитлеровцы явно схитрили. Они пропустили два наших вырвавшихся вперед взвода, а затем отрезали их от остальных подразделений и окружили. Повелительно кричал комбат в телефонную трубку: «Требую без промедления поднять людей! В атаку! Немедленно в атаку!» Миша мучительно ожидал той минуты, когда поднимутся моряки. Прошло еще немного времени, и он увидел, что подразделения поднялись.
С болью в сердце Миша видел, как все чаще и чаще падают моряки. Вскоре наступающие залегли. Стало ясно, что возобновлять атаку до подавления огневых точек на окраине деревни бесполезно. Доложили об этом комбригу.
Прошло некоторое время, и с КП передали приказа «После десятиминутного огневого налета возобновить наступление и взять деревню». Но как начинать наступление без командиров? В ротах остались лишь три командира взвода.
