По телевизору в номере транслировались, на выбор, все те же мультфильмы и проповеди досточтимых. То и другое перемежалось видами фонтанов и ритуальных хороводов саалан. Это было и к лучшему: ранний подъем позволял попасть в Санкт-Петербург с хорошим запасом времени до комендантского часа, а увидеть предстояло очень многое. И кое-что нужно было еще найти. Эгерт надеялся найти не только что-то, но и кого-то, а именно Алису. Но надеясь найти ее живой и благополучной, он трезво рассчитывал найти прежде всего ее следы и какие-то сведения о ней.
Блоги дали неплохой улов в виде развернутого взгляда со стороны граждан, ориентированных на власть. Нашелся даже разбор от психотерапевта или психиатра: автор не вполне внятно представился, а интересоваться глубже Эгерт не стал. Ему хватило и того, что заметка написана из Кировска, далекого и от Приозерска, и от сосновоборской зоны отчуждения, и от Петербурга - и вполне на свой лад благополучного. В полной мере авторской эту заметку в блоге назвать было нельзя, большая ее часть, почти половина, состояла из включенного в нее целиком другого поста, прямого повествования о событиях. По этой заметке выходило, что "праздник садоводов и огородников", ради проведения которого коммунисты уступили свое традиционное место, стал живым кордоном на пути протестующих - и демонстрация протеста пошла прямо по ним. Кто и зачем принял такие решения, не имело смысла спрашивать: этот обычный прием спецслужб применялся от Москвы до Пекина. Именно он так легко превращал любую политическую демонстрацию как минимум в административное правонарушение, а при хорошей работе провокаторов - и в уголовные дела на участников ненужных выступлений. Или саалан быстро учатся, или местные спецслужбы быстро подружились с новыми хозяевами, больше ничего нового из описания извлечь не удалось. Остальное выглядело вполне традиционно. Страх человека, оказавшегося в толпе, не слышащей и не слушающей его, гнев на тех, кто испугал и отказался слушать, возмущение содержанием мнения второй стороны, донесенного без особых церемоний, и обесценивание сказанного. Разумеется, была в посте и боль за товарищей по несчастью, оказавшихся в той же толпе со своим товаром или выставкой.
Эгерт отвлекся от заметки и посмотрел положение дел с заявкой на митинг. Место для него, конечно, отвели с очень прозрачным намеком: во-первых, поздно, во-вторых, там, добраться куда не представлялось реальным. И это тоже вполне соответствовало стандартной схеме.
