— Лучше. Болезнь, кажется, отступила. Надеюсь, у него впереди будет еще много лет жизни. Когда я собирался в обратную дорогу, он уже начал вставать с постели и снова принялся всеми командовать.
— Ничуть не сомневался, что ты волновался за его здоровье зря. А еще имел подозрение, что твой вызов в клан был отчасти связан с прежним желанием отца женить тебя. Что, скажешь, он не делал попыток окрутить единственного сына с какой-нибудь чернобровой и черноокой молодкой?
— В этот раз ему действительно было не до этого, Кельвин. У него и старых-то ран в избытке, а тут такую серьезную новую получил. Нет, друг, не до этого нам с ним было. И что стоим? Пошли уже, расскажешь, что нового произошло в замке.
— Так ведь… вот отбор…
И они плечо к плечу направились в сторону главного входа в замок. Меж тем, в левой пристройке, е комнатке на три кровати, рыдали, три девицы. Не в голос, нет, но соленые потоки из их глаз лились нескончаемыми ручьями. И сначала они плакали, обнявшись на кровати Лисицы. Вроде как, Белка с Рысью пытались успокоить подружку, а потом и сами поддались общему горю расставания с близкими людьми. И вот уже каждая орошала слезами собственную подушку. И так самозабвенно, что не сразу расслышали стук в дверь.
— Эй! Девицы! — И вот уже на пороге их комнаты стоял распорядитель отбора дядька Барсук. — Это что вы здесь удумали? Красоту свою загубить? Превратить свои лица в страшилки? А ну, перестать! И быстро привести себя в порядок! Сейчас будет вам второй этап отбора, невестушки!
— Как так? — Оторвалась от подушки первой Рысь. — Мы только приехали, потом только первый этап миновал, а теперь и следующий на подходе?
— Да, разве так бывает? — Вторила ей Белка, а Лиса только глазами моргала и носом шмыгала.
— Как видите, бывает. Гэсударь наш пожелал уже сегодня невест посмотреть. Так вот! Готовьтесь — через час поведу вас всех в тронный зал. — Сказал, сверкнул глазами для острастки и поспешил выйти за дверь.
И так получилось, что сборы девчонок свелись к приведению в порядок их лиц. Да, опухли от рыданий веки и носы. Особенно это было заметно у белочки Стасьи. У нее носик был маленькой пуговкой, теперь сделался небольшой, но картофелиной. У рыси Ингрии особенно пострадали глаза. А все потому, что терла веки, пока рыдала в подушку. Ну, а у лисички припухло все разом, только больше всего, отчего-то, губы. Глянула она на свое отражение в зеркало, что висело над умывальником, и пришла в ужас.
