Девушка нахмурилась и стала припоминать те времена. Тяжелыми они были. Очень много забот. И в родном клане, и у дяди, и у нее самой. Много труда, неустроенность, сплошные переезды из одного поселка в другой: то к дяде, то к братьям.
— А ведь мне очень хотелось быть взрослой тогда. И думала, что помолвка прибавит веса в его глазах. А вышло, как раз, наоборот. Он понял, что вместе нам не быть, как бы ни хотели. И стал глушить в себе чувства ко мне, отгораживаться. О, да, это было, только я не придавала его поведению значения. Вот ведь, опять моя глупость всплыла наружу. Боги! Теперь понятно, за что расплачиваться приходится. Арья, какая же ты тупица была!
И снова перед ее глазами всплыл образ Альфа. Но ведь он тоже должен был прийти к выводу, что родители не допустят брака между ними. И так все и было. Ей подбирали нового жениха из соседних кланов, ему — невесту. Как потом выяснилось, его суженая нашлась в племени Кабанов. И как только подумала об этом Арья, так сердце ее снова болезненно сжалось. Щемит! Больно! А совсем невыносимо стало вспоминать последние дни перед разлукой. Как Альф непрестанно находился рядом. Как смотрел на нее. Как иногда касался то руки, то плеча. И потом предложил жениться на ней. Наперекор воле его отца. И против ее братьев пошел бы, и против всего… А встречу в лесу, когда догнал их с Соном, восстановить в памяти побоялась. Струсила. Испугалась увидеть снова его боль и отчаяние. Только чуть воспоминания начали проявляться, так она тут же закрыла глаза ладонями и заплакала.
— Прости меня, Альф! Я так виновата перед тобой. Была слепа и глуха. Но теперь так наказана за это. И ведь ты и был моей судьбой, наверное. Но я, я… Ах, как я наказана!..
И она ревела сильнее и сильнее. Слезы нескончаемым потоком лились из глаз. А в голове…о, там мелькали такие далекие теперь мгновения былого, где они с Альфом были вместе, и беззаботны, и веселы. И как же он внимателен всегда к ней был! Как нежен и…как красив…
— И этого больше никогда не будет. — С непередаваемой тоской звучал теперь ее голос, охрипший от всхлипываний. — Никогда, никогда…не будет…
А через четыре дня снова пришел Гансбери. Каким-то неведомым образом Арья знала, что это он стоял за дверью и с нетерпением и раздражением пытался скорее открыть замок. Откуда такое, если запахи из-за двери не доносились абсолютно, а шаги были сильно приглушены ее толщиной? Да и Волк имел обыкновение ходить почти бесшумно, как успела заметить. Или все было просто, и она начала ждать его прихода? Наверное. Он же обещал явиться, и прошло достаточно времени. Да и ему должны были доложить, что ее уже спокойно можно было выпускать из заточения — течка-то кончилась, два дня назад.
