Совсем недавно он сам приехал в университет, только чтобы поговорить. Такое случалось редко, потому я даже немного встревожился.
− Что случилось? — спросил я, сев рядом с ним на заднее сидение.
− Зачем сразу случилось? − сказал отец в своей вечно строгой манере.
Я только плечами пожал. Все же эра мобильной связи за окном, не обязательно было приезжать…
− Просто разговор не телефонный, − продолжил он.
− Понял я. Слушаю.
Мне не терпелось. Что у нас опять? Приезжают журналисты к матери и мне надо быть дома? Хотя нет, об этом она бы мне сама сказала. У отца проблемы с бизнесом и ему нужен мой совет? Вот это было бы чудо, причем оба пункта сразу.
− Ты знаешь Константина Рогозина? — внезапно спросил отец.
− Владельца банка Рогсбер? — мгновенно спрашиваю я. — Лично вроде не знаком, а что?
Пытаюсь припомнить пересекался ли я с Рогозиным. Отец с матерью часто берут меня на разного рода приемы, но всех потом и не упомнишь, но с Рогозиным вроде не знакомили. Ах, точно! Он же редко приходит на такие встречи.
− Ты снова хмуришься, − говорит мне отец и я даже провожу пальцем по переносице, разглаживая складку. Действительно хмурюсь. Мама из-за этой привычки всегда панику разводила.
«Ты же лицо себе испортишь!» — кричала она.
Теперь я пожимаю плечами, дескать, и что?
Отец пожимает также. Он, как и я, просто любит маму и принимает некоторые ее странности. Она актриса, очень знаменитая, и вся наша жизнь — это повод для охоты журналистов.
Вы бегали в детстве по дому голышом, а кашей плевали в няню? Мне вот нельзя было, потому что это могло попасть в какой-нибудь журнал. Брендовые подгузники? Да, наверно, такие тоже были, так что не хмуриться, чтобы не показывать миру сморщенное от недовольства лицо — норма.
− Недавно мы встречались с Рогозиным, − продолжает отец, − и говорили о возможности объединения наших банков.
Я только присвистнул. Объединить наш банк с Рогсбером − это стать самым крупным банком страны.
− И зачем тебе я? — осторожно спрашиваю, понимая, что отец просто так не начал бы этот разговор.
− Его условие сделки − твой брак с его дочерью, − буквально добил меня отец.
− Ты шутишь?! — буквально вскрикнул я, взмахивая руками, и тут же отругал себя за несдержанность − если вдруг нас снимают, то завтра уже газеты будут пестрить сплетнями о нашей несуществующей ссоре.
− Ты шутишь? − повторил я тихо и сдержанно. — Ты знаешь, что она тут со мной учится?
− Знаю и, как понимаю, вы знакомы?
− Не то чтобы знакомы, − я запинаюсь, пытаясь понять, как объяснить отцу, что я думаю о набитой дуре блондинистой Кире Рогозиной. — Понимаешь, она, мягко говоря, не в моем вкусе.
