Если б они еще помогли устроиться на работу… Но в современном мире это сродни туалетной бумаге. Так — почитать да родителям показать. А потом можно и костер разжечь для шашлычка. Папка его так вкусно готовит.
Скоро мы все вместе поедем за город. Там в эко-отеле отдохнем от всей этой суеты. Папа обещал узнать у своих однокурсников, нет ли у кого знакомых, чтобы меня пристроить, хотя бы в репродуктивную клинику. Не обязательно сразу эмбриологом. Да и не возьмет меня ни один уважающий себя врач сразу с университетской скамьи. Еще учиться и учиться!
В голове миллион идей, планов. Все только начинается, и жизнь прекрасна! Как же я ее люблю!
— Машенька, не хочешь ли ты тоже отрепетировать свою речь?
Галина Сергеевна сидела за своим большим столом на собственном троне тридцатилетней выдержки. Поедала конфеты, запивая чаем. По запаху чую, что с коньяком. Судя по выражению лица Вики, тем самым.
— Ну что вы, Галина Сергеевна! Я уже давно дома все перед зеркалом повторила. Отрепетировала аж три раза!
Ага. В трусах и лифчике. Потом нацепила шляпу с полями и взяла дезодорант наподобие микрофона. В третий раз пропела речь голосом Боярского. Тысячу чертей им всем на головы!
— А вы мне своего чайку не нальете — для смелости, так сказать? А то он у вас так успокаивающе пахнет.
Я потянула носом и с невинным видом уставилась на секретаря. Она позеленела, но промолчала. И чашку поставила подальше. Прихлебатели Вики захихикали. Ну а что? Ей можно коньяк, а нам нельзя?
Я развалилась в своем чудесном розовом комбинезоне поудобнее. Могла бы и не торопиться так. А подгоняли-то, а пугали! До выхода еще минут двадцать осталось. Да и ректор еще на десять опоздает. Это традиция такая у него. Ежедневная. Говорят, даже на планерках в министерстве он ей не изменяет. Интересно, а родители выехали? Не пишут что-то…
Я достала из сумочки телефон. Черт! Он был на беззвучном режиме. Открыв сообщение от мамы, я прочитала, что они уже мчат ко мне. Это было минут пятнадцать назад. Как раз успеют.
Я с удовлетворением улыбнулась. Какой чудесный день!
Через двадцать минут мы уже стояли на сцене вместе с Галиной Сергеевной, Викой и еще десятком первокурсников. Они были нагружены всякими цветами и подарками и прятались за кулисами.
Как я и ожидала, ректор опоздал на десять минут. Пока его не было, я судорожно вглядывалась в лица входящих в зал. Ну где же мама и папа? Наверняка за цветами еще заехали, я их знаю.
Ректор показался в дверях, окинул зал цепким взглядом. Почему-то остановился на мне. Он был хмурым, хотя за ним такого обычно не водилось. Он поэтому и любил меня, что чувство юмора у нас было схожим. Моя язвительность его забавляла.
