Она кивнула. Акана так устала, что не могла четко видеть, но будь она проклята, если позволит Джетро прознать об этом.
— Ага. Ванна звучит неплохо.
Раздражающая ухмылка исчезла с лица Шейна.
— А потом сразу спать, — приказ в его голосе соответствовал вызову на лице. Он практически заставлял ее ослушаться.
Если бы Акана не была так утомлена, то приняла бы вызов.
— Шейн, — предупреждение в голосе его отца позабавило бы Акану, если бы не ее истощение.
— Па, я знаю, что делаю.
Мужчины обменялись загадочными взглядами, но, к удивлению Аканы, Шон отступил первым.
— Тогда ладно, — Шон коснулся коротким поцелуем макушки Аканы, удивив ее. — Пойду переоденусь. Сегодня ночью в доме будет тихо, Акана. Отдохни немного, — и он неторопливо вышел из комнаты. Глаза Эйлин были прикованы к спине ее пары.
Вскоре ее взгляд был обращен на Шейна, который поднял руки с выражением полной невинности на лице.
— Что?
Эйлин сощурила глаза.
— Хм.
Когда Шейн лишь улыбнулся, Эйлин покачала головой и повернулась к плите.
Ужин, кипящий на плите, обычно искушал Акану украсть хотя бы кусочек, но сейчас она была настолько уставшей, что чувствовала тошноту. Она встала, подошла к раковине, сполоснула чашку и аккуратно поставила ту в посудомоечную машину.
— Пожалуй, на сегодня хватит.
Эйлин протянула руку и взяла ее за подбородок. Женщина была выше ростом, но ненамного. Впрочем, большинство взрослых были выше Аканы.
— Спокойной ночи, дитя. Пусть Сал снова останется на страже.
Акана улыбнулась. Салу, саламандре, было приказано напасть на ферму Даннов, но Акана одолела существо, чем заслужила его верность. Он был предан ей, как любая сторожевая собака, игрив, как щенок, и обожал Даннов. Оставить Сала здесь, чтобы защитить семью в ее отсутствие, было правильным решением.
— Спокойной ночи, Эйлин, — она сердито посмотрела на Шейна, который запихивал шоколадное печенье в свой большой рот. — Джетро.
Он весело помахал ей рукой.
— Спокойной, мисс Акана, — он ухмыльнулся, продемонстрировав крошки от печенья, прилипшие к зубам.
— Грр, — она поежилась и вышла из кухни. Звук смеха Шейна был бальзамом для ее души, хоть и нежеланным.
***
— Ты когда-нибудь перестанешь дразнить эту девушку?
Шейн взял чай, который его мать поставила перед ним. Прежде чем ответить, он сделал глоток:
— Перестать? Почему? Она настолько сильно любит себя, что я не могу остановиться.
Мать дала ему подзатыльник.
— Шейн Джолун, не заставляй меня ломать деревянную ложку.
