— Поговорить.
— Говори, я слушаю…
Даша замялась… Выпалить все по телефону было бы куда проще, но… Честнее лично. Отношения, длившиеся четыре года, звонками не рвут, поэтому…
— Хорошего полета, Богдан. Приедешь — поговорим.
— Спасибо, солнце. Я напишу тебе, как приземлюсь.
— Ага…
Даша скинула, положила телефон рядом с кольцом, лицо в руках спрятала…
Только сейчас до нее наконец-то дошло, каких масштабов самообманом она занималась. Ни любви. Ни тоски. Ни жалости. Все это было бутафорией. Красивой, но бутафорией. И пусть будущее в тумане, ей почему-то становится легче.
* * *
Почти сразу после разговора с Богданом Дашу набрал брат.
И, наверное, впервые в жизни Даша думала, стоит ли брать трубку, ведь… Говорить с ним сейчас не хотелось. В первую очередь потому, что был во всем прав. И посмел сказать вслух все то, что сейчас Даша планировала сделать со своей жизнью: разрушить одно без шанса построить другое.
Но не отвечать было детством, поэтому, скрепя сердцем…
— Алло.
— Привет, Даш, — она произнесла сухо, отрывисто, он же будто подавлено. — Я хотел извиниться…
— Не за что извиняться.
— Есть за что. Я не имел права так злиться. И ты права… Это, скорей всего, моя ревность. Но не только она. Я действительно опасаюсь за тебя…
— Чего ты опасаешься, Тём? Стас ведь твой друг. И я не понимаю… Хоть убей, не понимаю, как можно дружить и одновременно опасаться…
— Ты и не поймешь, сестренка. Стас — мой друг. Но ты дороже. И я не хочу, чтобы он впутал тебя во все то дерьмо, в котором купается сейчас сам. Да и вы… Вы разные, Даш. Я смотрю на вас с Богданом и нарадоваться не могу. Это искренне…
— Спасибо, Тём. Мне не очень удобно говорить, — в горле отчего-то встал ком. И волосы на загривке дыбом из-за мыслей о том, что сначала она с Богданом поговорит, а потом ведь нужно будет как-то это все объяснить родным. Тому же Артёму, который интерпретирует, как ему кажется, правильно… Родителям, которые… Ни черта не поймут. А Даша толком и объяснить-то не сможет. Обвинят в глупости и инфантильности. И поделом, наверное. Но этот риск не заставит уже развернуться на сто восемьдесят и все отмотать. Решение принято, мосты разгораются так ярко, что обойтись совсем без ожогов не удастся.
— Хорошо, Даш. Не буду отвлекать. Богдану привет.
— Ага.
Красновская первая скинула, вновь опустила телефон на стол, на балкон вышла…
Не спала всю ночь, а чувствовала себя так, будто готова горы свернуть. Не знала только, что за горы и зачем. Голова и пальцы требовали действий. Хотелось отвлечься, как-то справиться с тремором рук, которые выглядели спокойными только потому, что Даша вжала их в пластик подоконника.
