Спокойствие Стаса только еще больше выбешивало.
— Я тебе тогда еще говорил, Стас. Тогда говорил и повторю. Не думай даже смотреть в ее сторону. Ты тогда что сказал? Дружба дороже. Вот и сейчас взвесь. Думаешь, я совсем дурак? Не вижу, что ты делаешь? У вас что тогда ничего не могло бы получиться, потому что вы разные, что сейчас… Сейчас еще хуже. У тебя проблемы. Тебя штормит. Но она-то тут при чем?
— Ты бред несешь, Артём, честно. Наши дела с Дашей — это только наше дело. Если ты думаешь, что я собираюсь ломать ей жизнь — ни черта обо мне не знаешь. Со своими проблемами я разберусь. А она… Ты знаешь вообще, куда вы загнали ее этой своей опекой? Хоть когда-то думал, что ей, возможно, не это нужно было? Вы там радуетесь, что успешна, замуж выходит, счастлива… А ты давно ей в последний раз в глаза-то заглядывал? В грустные, Тём. В грустные.
— Ты поучи меня еще…
— Это не я разговор завел, друг. Но ты прав. Я тогда обещал, что не буду смотреть в ее сторону — и свое слово сдержал, как ты помнишь. И сейчас тоже могу пообещать — уйду, как только нуждаться во мне перестанет.
— Так это она в тебе нуждается, оказывается? Я думал, это ты в ней…
— Как оказалось, это обоюдно, — Стас паузу сделал. Слышно было какое-то невнятное шуршание. Кажется, лицо рукой тер. — Я не впутываю ее в свои вопросы с Диной. И увести у Богдана тоже не пытаюсь. Мы просто общаемся. Просто. Нам это нужно. Понимаешь?
— Нет. Не понимаю. Почему нельзя со мной общаться? Почему нужно именно с ней? Ты вроде как самоутверждаешься, оживляя воспоминания о том, как она влюбленным взглядом на тебя смотрела полдетства? Ну так не прокатит уже, Стас. Она Богдана любит. За него замуж выходит.
— Я знаю. Не самоутверждаюсь.
— А что ты делаешь тогда?
— Жить учусь, Тём. Заново жить, когда прошлое… К херам.
* * *
Даша вернулась в беседку, опустила трясущимися руками посудину с черешней на край стола, и ладони бы повыше подняла, чтобы убедиться — подрагивают мелко, но стыдно было перед Лилей, и объясняться тоже не хотелось.
— Где брата потеряла? — она и так, кажется, сходу поняла, что Даша вернулась раздраженной, просто деликатно сделала вид, что не замечает этого.
— К папе с Богданом пошел — мясо дожаривать.
Даша же соврала безбожно, даже не задумываясь о том, что ее ложь может раскрыться. Когда врешь много и часто — как-то свыкаешься.
— Девочки, что скажете? — еще раз вздрогнула, когда услышала из-за спины голос матери — громкий, полнящийся энтузиазмом.
