Владимир долгим изучающим взглядом смотрел на Женю, но ничего не говорил, будто бы обдумывая что-то. А когда мысль созрела в его голове, и он захотел что-то сказать, в кабинет неожиданно постучали.
- Войдите! - воскликнул он.
Женя обернулась и посмотрела на вошедшую девушку довольно милого вида в строгом черном костюме. Она кинула на неё беглый взгляд и обратилась к Оболонскому:
- Извините, Владимир, у нас совещание, все уже в сборе и ждут только Вас. Мистер Уоррлингтон послал меня напомнить, что ваше присутствие необходимо.
- Ах, да, Сара, уже иду, - Владимир поднялся из-за стола и обратился к Жене: - Простите меня, я отлучусь буквально на пять минут. Вы не возражаете, Евгения?
- Хорошо, я подожду, - пожала Женя плечами.
- Вот и отлично, не скучайте. - Владимир бросил на неё загадочный взгляд и скрылся за дверьми.
Оставшись одна, Женя оглядела просторный кабинет Владимира и подошла к огромному витражному окну, из которого как на ладони был виден весь город.
Туманный Лондон… Биг-Бен… Вестминстерское Аббатство… Тауэр… Огромное колесо обозрения, возвышающееся над Темзой… Так странно… Теперь это и её город.
Женя вздохнула и отошла от окна. Медленно пройдясь вокруг роскошного стола, она провела рукой по дорогому покрытию из красного дерева с причудливо загнутыми углами. Взгляд её упал на кресло президента компании.
- А что, Осипова? - вслух проговорила она, усмехаясь. - В общем-то, если ты присядешь, ничего страшного не произойдет. Компания-то твоя, значит, ты на это имеешь полное право! – И с этими словами она удобно устроилась в огромном белом кожаном кресле.
Положив руки на подлокотники, Женя закрыла глаза и крутанулась.
А когда открыла, увидела прямо перед собой перекошенное яростью лицо. Резко остановив кресло ногами, Женя нервно сглотнула и во все глаза уставилась на невесть откуда взявшегося Глеба, темной тучей нависшего над ней.
- Что Вы тут забыли, можно узнать? - его сдержанный тон не смог отвлечь Женю от его глаз, в которых таилась опасность.
«О, Люцифер собственной персоной пожаловал», - пронеслось у неё в голове, однако на самом деле ей было не до шуток. Вновь этот презрительный взгляд приковал её к месту, мешая дышать.
- Добрый день, Глеб, - какие же невероятные усилия ей пришлось приложить, чтобы придать голосу спокойствие и невозмутимость.
- Что Вы тут забыли? - Оболонский этим качеством похвастаться в данный момент не мог. Он оперся руками о стол и, гневно сузив глаза, испепелял её взглядом.
