Крутые горки XXI века: Постмодернизация и проблемы России | страница 67



Скатываясь в XVIII-XIX века при проведении внешнеполитического курса, Россия окажется там же и по социально-экономическим параметрам.

Курс, который сегодня проводит Россия в политике и экономике, совершенно не вписывается в картину XXI века. Оптимисты полагают, будто подъем имперской мощи можно отделить от экономики. В одной сфере сохранять традиции «времен очаковских и покоренья Крыма», тогда как в другой — встраиваться в XXI век. Подобный оптимизм, увы, из области фантазий. Серьезный анализ современных реалий показывает, что, скатываясь в XVIII-XIX века при проведении внешнеполитического курса, мы там же окажемся и по социально-экономическим параметрам.

Глава 2

ДЕМОКРАТИЯ

ЗА КОГО МИР ПРОГОЛОСУЕТ В XXI ВЕКЕ

Есть ли в современном мире что-либо более унылое, чем политическая борьба традиционных левых с традиционными правыми? От перемены мест слагаемых сумма почти никогда не меняется. Что при левых, что при правых общество живет примерно одинаково. «Начиная с 1980 г. не было ни одной развитой страны, система социального обеспечения которой не урезала бы выплаты и не грозилась бы урезать их еще больше; единственной разницей между консерваторами и социалистами, такими как Блэр и Жоспен, является то, что последний обещает провести это более безболезненно» [Кревельд 2006: 501].

А ведь какие баталии разворачивались на политическом фронте в XX веке! Тогда многие избиратели ожидали от левых сил построения нового прекрасного мира и с радостью голосовали за обновление. Другие же полагали, что левый радикализм затянет человечество в катастрофу, и шли к избирательным урнам отстаивать консервативные позиции правых. Теперь это все позади, и люди начинают присматриваться к новым политическим силам, способным осуществить прорыв новой эпохи. Элвин Тоффлер, например, сделал предположение, что в будущем избиратели расколются на четыре группы: «глобалисты», «националисты», «регионалисты» и «местные патриоты» [Тоффлер 2001: 294].

Золотая вилка глобализации

Политическая интрига XX века сошла на нет примерно к 1980— 1990-м годам, когда стало ясно, что может социализм, а что не может. И дело даже не в провале советского эксперимента, отличавшегося наибольшим радикализмом. Дело в том, что практически всем вменяемым политикам и экономистам стало ясно, насколько цивилизованное западное общество способно осуществить перераспределение доходов от богатых к бедным без подрыва экономического фундамента общества.