Енька приподнялся и юркнул к ящикам, прикрытым толстым сукном. Присел на корточки и чиркнул огнивом. Прощай, Весянка. Прощай, мать. Прощайте, Юсс и Мерим…
"Кто здесь?!" Он изо всех сил заработал руками. "Поднять руки!!!" Енька сжал зубы, туша дрожь, — к нему уже со всех ног неслись солдаты. Бумага чуть затлела. Воздух вспорола арбалетная стрела.
"Подонок!" — сильный удар отбросил в сторону — парень перекатился по траве и выхватил меч — лезвие описало дугу. Удар, выпад — темное тело ойкнуло и осело. Принять справа, резкий выдох — еще один клюнул носом землю. Клинок звенел в руке, страха не было — только горечь и сожаление. "Пес… — испуганно проговорили в темноте, — боги, да сколько их?"
Енька плавно развернулся, меч со свистом разрезал воздух — враги застыли, не решаясь сделать шаг. На глаза накатила горечь: "Простите, братья. Простите, люди. И будьте вы прокляты, боги…"
Страшный грохот резанул по ушам — взрывная волна швырнула по склону, вместе с песком и комьями. И сразу следующий удар, и еще, и еще, и еще…
Ночь распустилось невиданными бутонами искр, в воздухе летали пылающие обломки. К небу поднялись чадящие столбы дыма. А на востоке занимался рассвет…
Боги все-таки смотрят на эту землю?
Или может… только на тех, кто достоин внимания?
Офицеры и солдаты на стенах Ясиндола вздернули перчатки, отдавая воинскую честь.
А с юга в Уммское ущелье на полном ходу втягивались войска королевы Айхо, уставшие после сумасшедшего марша…
_____________________
Болело все. Руки, ноги, голова — единый сгусток боли. А сознание плавало, разглядывая эту красноватую муть. Иногда боль чуть отступала, и тогда пробивались чьи-то голоса.
"…Север не собрал даже половину того, что обязан, — женский голос даже не возмущен. — Княжеская спесь застилает глаза!"
Констатирует, будто диктует писарю. Старческий — более испуган: "Никто не имеет дозволения вмешиваться в волю богов, госпожа! Кем родился, тем и обязан пройти свой путь! Мужчина — мужчиной, лошадь — лошадью, саранча — саранчой…" В голосе женщины появляется лед: "Ты сделаешь это, Уалл. Или хочешь выбор?"
Потом вновь накрывало мутью, и сознание уплывало на красных волнах…
"Делай что хочешь, Уалл. Но завтра он должен стоять в торжественном зале." "Он будет там, Ваше Величество…"
Взгляд фокусировался постепенно. Сначала обрели резкость старые потрескавшиеся потолочные балки, затем — дверь, постель… А потом подкралась память, и вспыхнуло все: безумная дорога, пушки, взрыв…
