Бримстоун тоже не испытывал особого энтузиазма.
- Чазар не присутствовал на первом собрании, - сказал Аласклербанбастос.
- Это не исключает его участия, - сказал Бримстоун, одновременно вспоминая заклинания и продумывая их порядок, если дело, все-таки, дойдёт до боя. – Обходя правила.
- И снова вы ссылаетесь на правила.
- Сложные правила. Вы хотите, чтобы я научил вас всему Кодексу? У вас есть несколько лет?
- Не смей насмехаться надо мной.
Палящее дыхание Бримстоуна безболезненно жгло его грудь и горло. Он боролся с приступом гнева и желанием забыть о благоразумии, рискнув выступить против высокомерного, раздражающего порождения безумия Саммастера и нанести удар первым.
Когда он взял себя в руки, то сказал:
- Прошу прощения за мою легкомысленность. Это было неуместно. Но, вы, конечно, понимаете, что было бы еще более неуместным запрещать Чазару участвовать в том, что равносильно поклонению нашей Темной Госпоже. Он был ее избранным чемпионом.
- Это было давно. В другом мире.
Бримстоун вынужден был согласиться. Это было время и мир до катаклизма, названного Чумой Заклинаний, когда все драконорожденные жили где-то невообразимо далеко, а по небу не парили острова.
Но вслух соглашаться не было смысла.
- Конечно, но для дракона прошло всего пара мгновений. А для нежити и того меньше.
- Я не согласился с кандидатурой Чазара!
- Но вы наверняка осознали, что мир - это хаотичное, постоянно меняющееся место, и что могут возникнуть непредвиденные проблемы. И как раз самое интересное. Честно говоря, я даже не понимаю, почему для вас так важно – будет ли Чазар иметь к этому отношение или нет. В любом случае вам придется иметь с ним дело.
- Да все вы понимаете! Разница в том, будут ли другие относиться к нему как к равному.
Бримстоун вздохнул, и из его ноздрей вырвались струйки серного дыма.
- Полагаю, вы правы. Тем не менее, ситуация такова, и я не понимаю, почему это так ужасает вас. Вы управляете целым королевством и армией. Большинство довольствуется и меньшим.
- Всегда одно и то же, - прорычал Аласклербанбастос, - трое против одного. Чазар, Гестаниус и Скутосин сговорились свергнуть меня. И теперь то же самое!
“На самом деле”, - подумал Бримстоун, - “все еще хуже. И вы настолько одержимы Чазаром, что никогда не увидите новой надвигающейся угрозы”.
Он почти мог пожалеть драколича. Если бы Аласклербанбастос не раздражал его так сильно, и если бы жалость была чем-то большим, чем рудиментарной частью натуры дракона-вампира.
