Разочарованный неудачей прорицания, измученный ожогами на лице и шее, Бримстоун был вынужден напрячься, чтобы сохранять вежливость и помнить, что теперь у него не было особых причин ненавидеть драколичей. Он мог положить конец этой неприязни так же, как положил конец Саммастеру, создавшему драконов-нежить.
- Приветствую вас, лорд Трескеля. - Сказал Бримстоун.
Аласклербанбастос шагнул глубже в зал. По его костям прыгали и лопались искры, и в воздухе пахло надвигающейся бурей. Ананта попятилась, дабы дать освободить пространство перед новоприбывшим.
- Я спросил, что это было. - Потребовал синий дракон-нежить.
- Что ж, - начал Бримстоун, - вы помните наше собрание, когда я изложил заповеди, и все согласились с ними?
- Конечно, - Сказал Аласклербанбастос.
- Я пытаюсь воспользоваться прорицанием, чтобы раскрыть личности призраков, шпионивших за нами. К сожалению, мне противостоит какая-то Сила.
Аласклербанбастос раздраженно хмыкнул.
- Из бассейна исходил настоящий дневной свет.
- Я знаю, - сказал Бримстоун. - Учитывая мою природу, нанесенные ею ожоги - своеобразный подарок. - Он почувствовал, как по его морде пробежала щекотка, когда один из ожогов начал заживать.
- Я имел в виду, - прохрипел драколич, - что особый характер Силы может дать ключ к разгадке личности нарушителей.
- Теоретически - да. Но, к сожалению, Фаэрун изобилует заклинателями, способными вызывать солнечный свет. Итак, милорд, что привело вас сюда? Вы, конечно же, проделали такой большой путь не только для того, чтобы помочь моему расследованию, не говоря уже о том, что я им занялся.- Вы знаете, что он снова появился?
- Да. - Ответил Бримстоун.
- Я хочу увидеть вашу уверенность в том, что он не участвовал в этом. Что вы не позволите ему принять участие.
- Тем самым обрекая его на возможное рабство, ссылку или еще что похуже.
Логика подсказывала, что голый клиновидный череп Аласклербанбастоса не мог улыбнуться, но Бримстоун мог поклясться, что именно это он и сделал.
- Если вам угодно.
- Я сожалею, - сказал Бримстоун, - но ничем не могу помочь вам.
Улыбка, если она когда-либо была, исчезла. Голубое сияние вспыхнуло в глазницах драколича, и еще больше искр запрыгало и затрещало на его костях.
Ананта ненавязчиво подняла свой посох. В ее обязанности хранителя входило обеспечение соблюдения перемирия, которое должно было соблюдаться на Драковире. И хотя ее оружие обладало огромной силой, напряженные черты лица стража ясно давали понять, что ей не нравилась перспектива попытки усмирить огромного синего драколича.
