Остаток дня прошел для меня как в тумане. Хорошо, все списывали мое состояние на усталость и волнение, и особо не дергали, только бабуля время от времени задумчиво так смотрела, но не расспрашивала. На следующий день ближе к вечеру вернулись братья, принеся новую порцию новостей. С техномагами заключили перемирие на месяц, и за этот месяц окончательно решат, что делать. И, наконец, нас просветили, как вообще началось это нелепое вторжение.
— На самом деле, все просто роковая случайность, — слово взял мой старший брат, Брайен. — Не было никакого пересечения границы, ну то есть, было, только оно являлось следствием, а не причиной. Кто-то в пограничной крепости подумал, что увидел лазутчика на склоне и сдуру запульнул огненным шаром, решив отличиться перед начальством, только не учел, что вокруг горы, снег, и крутые склоны. За этим умником начали и другие стрелять, и в результате случилась лавина, причем затронувшая и соседние склоны, — Брайен поморщился. — Еще и скалы некоторые рухнули, а кто-то очень умный, тоже не разобравшись толком в ситуации, решил, что соседи-таки пошли на прорыв и использовал магию земли, чтобы устроить локальное землетрясение. Типа, надеялись, что это завалит наступающие отряды врага. Только завалило не их, а нас. А техномаги перешли границу только после того, как их приборы засекли это клятое землетрясение, помощь оказывать, типа им такой победы не нужно. А до того стояли себе спокойно в паре километров от нас. Короче, сейчас будут все дружно думать, как выходить из этой ситуации.
А я вспомнила, как император говорил о том, что техномаги уже предлагали мир на вполне приемлемых условиях. Что ж, будем надеяться, все разрешится к обоюдному согласию сторон. И что к завтрашнему дню имя Саймона исчезнет из списков пропавших, сведения менялись быстро, по мере разбора завалов, и следующая порция сведений должна прийти как раз к утру.
Только вот утром его в списках выживших по-прежнему не было, все так же пропал без вести. И через день… и на следующий… И так до конца недели. Я нервничала все сильнее, стараясь не показывать остальным мои эмоции, и старалась пореже пересекаться с родными, и когда меня утром вдруг затошнило, списала все на переживания и беспокойство. Когда внезапно захотелось пирожков с клюквой — это в разгаре лета-то, — тоже не придала значения, тем более, засахаренная ягода нашлась у нас в погребе. В прошлом году бабуля запасы делала, и я ей помогала, кстати. Когда разозлилась на служанку за пустяк и чуть не запустила в нее тапкой, а потом едва не разревелась от нахлынувшей беспричинной обиды на Саймона, за то, что посмел пропасть без вести и оставить меня в неведении, тоже ничего не заподозрила.
