— Да, и что? Мне спрятать их где-то в подвале? Неплохая идея, как в “Цветах на чердаке”, будем травить их мышьяком и вывозить и дома по одному.
София Марковна закатывает глаза и отстраняется от стола.
— Хватит! — восклицает она. — Ты же знаешь, что…
— Ладно. Продолжайте, — перебиваю её, чтобы не нарваться на душещипательную речь о том, как она любит своих милых внуков. Я не уверена, что она точно знает дни их рождения, а Егора вообще считает плодом измены, а так ничего.
— Итак, я думаю, что… мы с Максимом, могли бы взять их и поехать в отпуск к твоему отцу. Он, кажется, сейчас в Испании.
И снова я охреневаю . Только что кто-то благословил эту семью, и всё перевернулось вверх тормашками? Скажите, что да! София Марковна собралась к моему папеньке и его молодой жене Ларе в Испанию с моими детьми?
— Вы серьёзно?
— Да. А вам с Маркушей нужно время. Ты его подготовишь, всё расскажешь, может, он вспомнит… Мы попросили квартирантов освободить его старую квартиру, помнишь её?
— Помню, — я не уверена, что произнесла это вслух. Кажется, только мысленно.
— Так вот, его из больницы отпустят, и мы его туда привезём. Вы с ним пообщаетесь, заново познакомитесь.
— А если не выйдет?
— Будем решать проблемы по мере поступления. Мы вообще пока не знаем, что он помнит, а что нет. Пообщаешься с ним и всё поймёшь.
— Почему вы мне позволяете? Сейчас же идеальный момент для лихого злодейского плана, — мой голос не дрожит, я спокойна. Я немного не в себе.
— Не знаю, — тихо отвечает София Марковна. — Ты же думаешь, что я тебя ненавижу?
— Пожалуй.
— Если честно, большую часть времени да. Но что в тебе хорошо, так это честность. Абсолютная. Я никогда не боялась от тебя удара исподтишка. И всегда знала, что ты не за деньги с Марком, а просто… не знаю… назло всем, что ли.
— Хрен редьки не слаще, София Марковна. А теперь я хочу кое-что сделать.
— Не обнять меня, я надеюсь?
— Матерь Божья, какая чепуха! Нет, напиться.
— Хорошо, — серьёзно кивает София Марковна и скидывает кремовый пиджак. — Я позвоню Максиму, чтобы забрал детей.
— А вот это правильно. Идём-ка на улицу, тут слишком грязно.
Старая квартира почти не изменилась. Всю мебель в ней заменяли, исходя из очень простого правила: чем проще — тем лучше, так что если она и менялась, то ровно настолько, насколько у “Икеи” менялся ассортимент. Десять лет назад я впервые вошла в эту просторную по меркам среднестатистического россиянина квартиру и думала, что никогда в жизни сюда не вернусь. Я так люто тогда ненавидела Марка, что руки мурашками покрывались от ужаса, что он решил что-то там мне доказывать и как-то со мной связываться. Сейчас я чувствую примерно то же самое.
