– За что? – удивился он.
– У тебя и без меня много дел, а ты показываешь мне такие интересные места. Вот за это спасибо.
– Да ладно тебе, – отмахнулся он, – мне это только в радость. К тому же ты приехала отдыхать, и я так понимаю, что одна? – Катерина кивнула. – И знакомых у тебя тут вроде нет?.. А мне несложно показать город, который люблю. Такая гордость обуревает, как будто я Ригу сам построил.
Он всегда умел подшутить над собой, что неизменно в нем привлекало.
– И к тому же это твоя первая туристическая поездка в Европу. Ты приехала отдыхать, и я буду только рад, если у тебя останутся исключительно позитивные впечатления.
То ли пиво ударило в голову, то ли коварная полутьма, располагающая к душевным разговорам, так подействовала на Катерину, однако она выпалила:
– Я не только отдыхать приехала, если честно. У меня есть в Риге одно дело.
Здесь ты сегодня; позволь хоть мгновенье пробыть мне с тобою!
В тайные древние свитки позволь заглянуть!
– Какое? – заинтересованно спросил Даниил.
Катерина глубоко вздохнула, решаясь на откровенность. Это непросто – заговорить с ним о том, что не озвучивала никому и никогда. Такие вещи высказываются на исповеди, но Катерина не была воцерковленной, хотя в Бога, пожалуй, верила. Она понимала, что чужому человеку может быть совсем неинтересна эта история, но в пользу Даниила говорило несколько фактов. Во-первых, Катерина чуть ли не впервые в жизни ощутила потребность откровенно выговориться; во-вторых, он никому не скажет; и в-третьих, после этих дней в Риге Катя вряд ли его еще раз увидит. Она постарается.
– Я хочу найти одного человека или хотя бы узнать что-нибудь о нем, если получится. Я не уверена, что удастся. Прошло много лет, но вдруг…
– Твой родственник?
– Можно сказать и так. Я не знаю точно. Я… просто думаю, что это мой отец.
Вот она это и сказала. Произнесенное вслух тайное знание выглядело неуверенным и жалким, и Катерина не удивилась бы, если б Даниил засмеялся. Однако он этого не сделал, лишь чуть подался вперед.
– Я почти ничего не знаю о твоей семье, но помню, ты говорила, что живешь только с мамой…
– Да, так всегда и было. Мы с мамой вдвоем. – К горлу подкатили слезы, но Катерина сглотнула комок – еще разрыдаться не хватало. – Я спрашивала у нее о папе, и она не отнекивалась, просто говорила, что намеренно его оставила. На вопрос «почему?» только пожимала плечами. Когда мне исполнилось восемнадцать, она прямо в день рождения усадила меня рядом на диван и объявила, что теперь ничто не помешает мне поступить по своему разумению, но на моем месте она бы не стала искать отца. «Больше неприятного удивления, чем пользы», – вот как она сказала. И я… всегда доверяла ей и решила, что, если мама хочет меня от него оградить, значит, имеются причины. Бывают приятные сюрпризы, но… в таких случаях дело обычно заканчивается неприятным. Может, мой отец был алкоголиком, или уголовником, или… не знаю кем, а мама связалась с ним по ошибке. Я спросила, должна ли я что-то знать в плане наследственных заболеваний, и она твердо заявила, что об этом я могу не беспокоиться и самого страшного предполагать не нужно. Я и сделала единственно возможный вывод – что отец был женат и не собирался разводиться, а мама – человек гордый и не собиралась обивать его порог, ожидая подачек. Мама даже созналась, что отчество у меня – как бы от дедушки, а не по имени отца. Дмитриевна. Я не знала, ни где живет человек, причастный к моему рождению, ни чем занимается. Предполагала, что в Москве.
