Жара немного спала, ветер с моря стал сильнее и плотнее; он тащил по небу целые стада облаков, и солнце то скрывалось за ними, то возникало снова. До заката было еще далеко, но вечер уже ощущался – в том, как падали лучи, золотя дома и башни, в том, как изменилась температура, само настроение города. Воздух был жемчужно-золотистым, удивительного оттенка, совсем несхожего с московским. Вечер в Москве – это кармин и индиго, неправдоподобно синее небо с острой, яркой закатной полосой, а здесь – сдержанные тона, мягкие переливы красок, как будто находишься внутри перламутровой раковины.
Рига сейчас походила на книгу детских сказок, на город, где живут принцессы с веретеном, коварные и добрые волшебники, задумчивые феи и Золушки, чистящие закопченные камины в старых домах. Еще немного походила на декорацию к историческому фильму, Катерине иногда казалось, будто вокруг нее – ненастоящее. Она поинтересовалась у Даниила, сколько фильмов снимали в Риге, и он охотно откликнулся:
– Много. Я даже не знаю точного числа. Самые известные, конечно, это «Семнадцать мгновений весны» и наш «Шерлок Холмс». Потом сходим посмотреть на дом на Бейкер-стрит. А в январе тут даже парад Шерлоков Холмсов устраивают, я однажды видел. Иду по улице, а у кафе стоят и курят два английских полисмена, три инспектора Лестрейда, Холмс и доктор Ватсон – все в костюмах, и вид у них такой, будто из книги сюда перенеслись.
Идти пришлось недалеко: свернули на одну улицу, потом на другую, прошли мимо уже закрывавшегося сувенирного рынка и дальше, в переулок неподалеку от Домской площади. Тут на углу обнаружились тяжелые деревянные двери, потемневшие от времени, старинная телега и человек в историческом костюме, расшитом золотом и зелеными нитями. В костюмах Катя не очень хорошо разбиралась, но мысленно отнесла одежду веку этак к пятнадцатому. Встречающий поклонился и указал на дверь, что-то сказав по-латышски, и Даниил ответил ему с улыбкой.
За дверьми царила темнота, рассеиваемая только огоньками нескольких толстых свечей, обливших воском монументальную бочку. Каменная лестница, извиваясь, вела куда-то вниз.
– Нам в подвал? – уточнила Катя.
– Угу. Давай руку, с непривычки тут тяжело.
Несмотря на то, что по краям каждой ступеньки стояли свечи, глаза не сразу привыкли к полумраку. Катя только моргала, когда Даниил привел ее в большой зал со сводчатыми потолками, где электрического освещения также не наблюдалось – только свечи в специальных нишах, на грубо сколоченных деревянных столах и на ободе чугунной люстры. Как в Средневековье.
