В последние полтора года жизни Вильмы мы с женой перестали брать собаку на природу, что раньше делали всегда. Никогда не знавшая строгого ошейника и намордника, Вильма теперь была вынуждена носить намордник. Мы стали опасаться, что она кого-нибудь покусает. Кроме того, она регулярно таскала домой найденные на улице «лакомства». Впрочем, она быстро привыкла к наморднику, хотя в молодости разорвала бы его в миг.
К десяти годам Вильма стала отказываться от продолжительных прогулок, упираясь всеми четырьмя лапами, когда я вел её дальше трёхста метров от дома. Об её участии в пробежках не могло идти и речи. Наступила старость. В собачьей литературе существует множество рекомендаций по уходу за старой собакой. Вильма никакого особого ухода не требовала. Она просто медленно угасала.
Переломный период наступил в начале лета 2001 года. Вильма стала плохо ходить, а затем и вовсе заметно захромала. У неё на лопатке мы обнаружили опухоль, которая с каждым днем увеличивалась в размерах. Сверху появилась гнойная рана. Диагноз врача был — рак кости. Теперь Вильма еле-еле спускалась по лестнице и доходила до ближайшего газона. На газоне она стояла и раскачивалась от слабости и боли из стороны в сторону. Глаза её были безучастны. Но ни разу она не сходила в туалет дома. Теперь она чаще лежала на полу, тяжело дышала и скулила от боли. Мать давала ей анальгин, и тогда собака затихала. Мы приняли решение усыпить собаку.
Легко сказать, но трудно сделать. Я всегда надеялся, что Вильма умрёт естественной смертью, но последние дни ей суждено было мучиться. Есть ли у собаки душа? Грешно ли в подобных обстоятельствах лишать её жизни? Ответ на этот вопрос многие религии и мировоззренческие системы дают разный. Я придерживаюсь Христианской веры, которая не осуждает подобный шаг. Долго не мог решиться и оттягивал момент действия. Но вот настал тот день. Я взял Вильму на поводок, мать сунула ей несколько конфет. Настя гуляла, и мы её по понятной причине звать не стали, а Наташа была на работе. Вильма в последний раз попила из своей миски, спустилась с нашего пятого этажа и поковыляла в свой последний путь. По всей видимости, она не чувствовала опасности. Она же шла с хозяином. А когда она уходила куда-нибудь с хозяином, то всегда с ним и возвращалась.
В ветеринарной лечебнице она вела себя на удивление спокойно, даже несколько раз вильнула хвостом. Когда врач приготовил укол, я вывел её во двор. Всё произошло в небольшом закутке у входа. «Держи крепче!» — сказал мне ветеринар. Я обнял Вильму за шею, но она совсем не вырывалась, стояла спокойно на своих слабых ногах. Врач сделал укол между лопаток и заверил, что боли она не почувствует, уснёт, а потом остановится сердце. Я смотрел ей в глаза, пока они не затуманились. Вильма легла на асфальт, а через некоторое время перестала дышать. Разогретый асфальт около ветеринарной лечебницы, куда она редко попадала при жизни. Я до сих пор задаю себе вопрос, понимала ли она, что происходит?
