Это ведь только в выпусках новостей наши «солдати мужньо давали відсіч ворогу на визначеній ділянці лінії бойового
зіткнення». На самом деле армию осевшую, вкопавшуюся, за-державшую противника и установившую практически не дви-гавшуюся линию фронта — эту армию «занудило». Потому
что стояние на одном месте без всяких действий (ведь не считать же действиями регулярно падавшие с неба мины и редкую нашу «ответку»?) убивало особовий склад хуже пулеме-тов. И дело даже не в том, что людям нравилось воевать, хотя
и это тоже, а в том, что чем больше «тонкая красная линия»
погружалась в землю, тем больше восставала из пепла великая
и могучая Українська Паперова Армія. Бесчисленные ведомо-сти, журнали обліку, книги обліку, журнали обліку книг обліку, инструктажи «под роспись», обязательное создание по-жарного щита, очередной запрет на использование мобильных
телефонов, на который все в очередной раз забили, ну и самое
главное — дерьмовый быт. Мерзкая еда, отсутствие дров, нормального количества питьевой воды, боевая техника, которая
еще в Афгане поломалась, машины, даже топливо это прокля-тое… Те моменты, которые не замечались во время активных
боев, во время «великого сидения на нуле» вышли на передний
план, и оказалась, что огромный, старый, неповоротливый
бюрократический механизм государства совершенно не мог с
ними справиться. Даже форма — ее приходилось чуть ли не
зубами выгрызать, вечно не хватало каких-то размеров, а новые, только-только поступившие в армию рыжие «таланы» я
вообще на вещевом складе не получал, а «отжимал», мешая
лесть с угрозами и поминутно хватаясь за АКС.
Это все достало. Реально — достало так, что иногда зрада
накрывала с головой, хотелось плюнуть на все, списаться на
больничку и ждать дембеля, мандруя по госпиталям. Благо, у
каждого из нас, наскоро мобилизованных, был в анамнезе
целый букет болячек, половина из которых позволяла «закосить» всерьез и надолго. Вот, например, у меня…
Глава 1. МИНУС ДВАДЦАТЬ
45
— Бля, постираться забыл, — протянул Дизель, выдернув
меня из пучин саможаления.
— Вот еще одна проблема, про которую думает армия стоя-щая, и не думает армия бегущая, — сказал я вслух и дернул
руль, объезжая какой-то горбик. Уже показался КПВВ, безлюдный и заснеженный.
— Шо?
— Ничо. Забей.
Возле шлагбаума никого не было. Унылый погранцовый са-моходный броневик притулился грязно-зеленой тушей к фанерному домику, ствол «дашки» торчал, присыпанный снегом, как безнадежно забытая коряга, и я даже не захотел сигналить, чтобы не разбивать эту атмосферу печального забвения, словно из какого-то старого голливудского фильма, непременно
